Цветы в зеркале

Весь этот день девицы развлекались в саду Бянь Биня, проводя время за беседой и за различными играми. Некоторые услаждали слух присутствующих игрой на музыкальных инструментах, некоторые рисовали, поражая подруг своим искусством в живописи, а за ужином все слагали стихи. Было уже поздно, когда гостьи, поблагодарив хозяев, разъехались по домам.

На следующий день вся компания по приглашению Цзян Цзиня, Дун Дуаня, Чжан Чжуна и Люй Ляна вновь собралась в «Изумрудном павильоне», а на третий день в том же саду устраивали пир Гуй-чэнь, Жо-хуа, Ши Ю-тань и другие. Затем решили устроить торжественные проводы Жо-хуа, Лань-инь, Хун-хун и Тин-тин. Девушки таким образом провели в доме Бянь Биня несколько дней подряд. За это время они успели сложить сотни стихов, а когда переписали их, то получилось целых четыре тома. Слава об этих стихах, полных изящества и вдохновения, прогремела по всей столице. Даже государыня и ее дочь то и дело повторяли эти стихи, а талантливые сочинительницы были удостоены особой награды.

* * *

Вскоре настал день, назначенный государыней для отъезда Жо-хуа. Утром в этот день Жо-хуа вместе с Лань-инь, Хун-хун и Тин-тин навестила всех наставников и простилась с ними. Когда девушки вернулись домой, их ждал уже чиновник из Палаты с бумагами на их имя и с подорожными грамотами. Девушки приняли бумаги с подобающими церемониями и отправились ко двору лично благодарить государыню. Оказалось, что дядя правителя царства Женщин был уже во дворце, и после приема у государыни девушки вместе с ним вернулись в «Обитель блестящих талантов», где их уже ждали все девяносто шесть подруг, собравшихся для проводов. Каждая из девиц представилась дяде правителя царства Женщин: все они знали теперь, что это переодетая мужчиной женщина, и никто больше не сторонился ее. Гуй-чэнь пригласила всех к столу. Все сели, но есть никому не хотелось: было жалко расставаться с подругами. Вскоре девушки встали из-за стола. Тем временем доложили, что по распоряжению государева дяди поданы три летающие колесницы. Это были удивительные повозки, высотою в пол-человеческого роста, длиною всего лишь в четыре чи и шириною в два чи с небольшим. Благодаря решетчатому остову из ивового дерева колесницы эти казались удивительно изящными и легкими. Шелковое полотно со всех сторон предохраняло седоков от резкого ветра; спереди и сзади, а также с боков колесницы стояли компасы, а снизу позади виднелся руль, похожий на руль у джонок. Внизу, под сиденьем, сплошными рядами были расположены колеса из какого-то крепкого металла цвета меди и тонкие, как лист бумаги. На глаз их было несколько сот штук, различной величины — большие размером с умывальный таз, а маленькие не больше, чем чарочки для вина.

Решили, что в первой колеснице поедут дядя государя и Жо-хуа, во второй — Хун-хун и Тин-тин, а в третьей — Лань-инь со слугою из царства Женщин. Дядя государя вручил слуге ключи, затем вынул еще три ключа и передал их Хун-хун.

— Вот этот ключ для того, чтобы подниматься, — объяснил он ей, — вот этот — чтобы двигаться вперед, а этот — чтобы опуститься на землю. Каждый ключ имеет метку. Смотрите, только не перепутайте их при управлении. Для поворота вправо руль поворачивайте влево, для поворота влево руль поворачивайте вправо. В пути следуйте вплотную за мной и не отставайте. Впереди на колеснице есть маленький парус. Если ветер будет попутный, то поднимите его, это еще больше ускорит ход колесницы.

Не ограничиваясь одним объяснением, дядя государя сам показал Хун-хун и Тин-тин, как надо пользоваться ключами и как нужно управлять колесницей.

— Ну, садитесь теперь, — сказал он своим спутницам и, попрощавшись со всеми, занял место в первой колеснице. Слуга сел в третью колесницу. Но Жо-хуа, Лань-инь, Хун-хун и Тин-тин медлили. Глядя на слезы подруг, они уже больше не могли сдержаться и в последний момент тоже разрыдались. Наконец, стараясь овладеть собой, Тин-тин сказала Гуй-чэнь:

— Я написала матери письмо, но не знаю, когда оно дойдет. Так скажи ей, когда вернешься в Линнань, чтобы она не беспокоилась. Передай, что, как только мы там устроимся, я сразу же приеду с кем-нибудь за ней, ну, а если что случится, то я немедленно же вернусь обратно. И вообще я надеюсь, что ты теперь уже, как моя названая сестра, позаботишься о матери. Ведь близких и родных у меня никого нет, а сама я буду за тридевять земель от Поднебесной империи. Постарайся, чтобы матушка не очень тосковала по мне. А в знак моей искренней благодарности прими от меня земной поклон, — с этими словами Тин-тин опустилась перед Гуй-чэнь на колени, и слезы снова полились у нее из глаз.

— Сестрица! — плача продолжала Тин-тин, стоя перед Гуй-чэнь на коленях и земно кланяясь ей — Мы с тобой как родные сестры, и, уезжая, мне волей-неволей приходится взваливать на тебя все эти заботы!