Цветы жизни (СИ)

— Я и не уверен до конца, сработает ли это, — признался я вслух, точно сдаваясь в плен. — Вы можете наплести мне всё, что угодно, и, вероятно, так ловко и проникновенно, что я вам даже поверю. Разве я могу избавить себя от подозрений в вашей благонадёжности? На основании чего — одних только разговоров?

— Я могу привести сюда Рей… — выдал Люк, пожалуй, худшее, из всего, что он мог предложить. Меня аж всего передёрнуло! Все мурашки разом исчезли, с перепугу не долетев до поясницы!

— Даже не думайте!

— Ты бы лично увидел наше с ней общение, моё поведение и её реакцию, — продолжил он с таким богатым и непоколебимым спокойствием, что я невольно проникся его толикой, задышав ровнее.

— Пусть вас с ней снимут на видео сотрудники приюта, — нашёлся я, ведь идея, если подуспокоиться и рассуждать более трезво, на самом деле не плохая. — Но только не приводите её саму сюда. Никогда. Вообще не заикайтесь и никогда не рассказывайте ей о том, где я. Она знает, что вы мой дядя?

— Да.

— Вот на этом и остановитесь. В идеале… — я поморщился и провёл ладонью по лицу, точно мог смахнуть нахлынувшую боль также легко, словно капли воды. — В идеале, вообще не обсуждайте больше меня. Я велел ей напоследок не думать обо мне слишком часто, поэтому не топчитесь больше на этой её ране. Всё, что хотите узнать обо мне, спросите лично у меня, я отвечу. А её оставьте в покое.

Люк согласно кивнул, вняв моей просьбе, и сколько я ни вглядывался в его лицо, так и не нащупал в нём фальши или неприкрытого желания поступить по-своему.

— Хорошо, — он слабо улыбнулся, хотя я подозревал, что он куда больше, чем показывает, доволен итогом этой встречи. — В таком случае, до встречи, Бен.

— Ага.

Пока он передавал трубку обратно Лее, я задумался, с чего так мягко на всё отреагировал. Вроде бы терпение и надежды — это совсем не про меня? Разве нет? Когда за последние полтора года заключения я демонстрировал хотя бы кому-то хотя бы что-то из этого запылённого арсенала? Если уж на то пошло, то я и на Сноука мог рычать так, как ни разу не повёл себя сейчас с Люком. В груди зажглось удивительное и мало чем оправданное ощущение, что мы с ним друг друга поняли и договорились обо всём. Как действительно близкие люди. Откуда у этой чуши растут ноги, я так и не распознал, беспокоясь теперь тем, что моя тревога за Рей заметно уменьшилась раньше времени. Может об этом и говорил тогда Сноук? Что я могу и предсказать реакцию человека на свои действия, и почувствовать в человеке фальшь? Нет, вряд ли… Нострадамус и рентген в одной шкуре? Ха! Да куда уж мне!

— Бен! Я так…

— Больше не приходи сюда, — вернулся я в реальность, пуская стрелу прохладного взгляда в сердце матери.

С детским упрямством мне по-прежнему хотелось отчитать её за то, что притащила сюда своего братца, но язык отчего-то не поворачивался. Странно, но в душе я и правда испытывал больше негатива по отношению к родителям, с которыми прожил бок о бок тринадцать лет, а с дядей, который жил своей жизнью где-то в другой стране и другом городе, у меня словно и не было серьёзных проблем. Велика беда! У кого из нас нет родни, живущей далеко от нас, редко звонящей или вовсе не ищущей с нами контакта, как и мы с ней? Я в том же положении, что и Люк: знал, что у меня есть дядя, но никогда не тряс маму и папу на тему того, где же он, что с ним, почему он не приезжает в гости. Если мне и следовало, как и Люку, извиниться, что с моей стороны также не было шагов навстречу, то я для этого безответственного дела пока не созрел…

— Бен, что ты такое?..

— Ты меня слышала. У меня могут быть проблемы, если ты снова придёшь. Если заботишься и волнуешься обо мне — не приходи, — бессовестно хлестал я мать словом и взглядом.

От неё мне ничего не было нужно. Сноук был прав в отношении неё: недалёкая женщина, не догадавшаяся подобно Люку сделать хоть что-нибудь, чтобы стать ближе ко мне, если правда хотела. Пока не знаю, получится ли это у дяди, но Лее с её слёзными визитами пора было кончать: горько, бесполезно, однообразно, ненужно.

— Но… как? — мямлила она, стараясь не скатиться в привычную ей истерику. Только всё было хорошо в её понимании, и вдруг сынок опять вспылил. Ох, мама… Сидишь близко, а душою так далеко от меня. И больно, и противно, и осточертело!

— Передавай свои слова через него, — указал я на Люка. — Сама, если ещё раз заявишься, подставишь меня.

— Тебе здесь угрожают? Из-за того, что я тебя навещаю?

— Вроде того, — солгал я, не уверенный в выборе сценария; на что ещё я должен был изощриться, чтобы только не видеть её больше в этих стенах? Помимо того, я сам этого не хотел, не хотелось также предстать в дурном свете перед Сноуком, убеждённым в моей дальновидности. Что ж… Вот он, ещё один шанс, чтобы узнать, чего же стоит его уверенность во мне. Проверим ниточки на прочность?

— Если любишь — больше не приходи. В противном случае тебя будут вынуждены проводить не в комнату для посещений, а в местный морг.