Цветы зла

Мне говорят глаза, прозрачные как лед:
«Мой друг, чем объяснить твое ко мне влеченье?»
Ласкайся и молчи! Душа среди мучений
Лишь памятью о днях безоблачных живет

И тайну грешную делить не позовет

Подругу, чья рука готова дать забвенье.
Я темной повести сотру изображенье.
Мне ненавистна страсть, и ум меня гнетет.

Люби меня без слов! Любовь, таясь за тенью,

Уж вынула стрелу и верный лук берет.
Мой ум старинные те стрелы узнает:

Безумье, ужас, смерть. — Цветок ты мой осенний,

В обоих нас заря последняя встает,
О белое мое, холодное виденье.

ПЕЧАЛЬ ЛУНЫ

Луна ленивее обычного мечтает;
Как дева юная среди густых теней
Рукою легкою рассеянно ласкает
На ложе, перед сном, округлости грудей,

Она, предавшись вся мечтам и вожделенью,

На тучах шелковых лежит средь темноты,
Свой устремивши взор на белые виденья,
Взошедшие кругом в лазури, как цветы.

Когда на этот шар, в истоме молчаливой,

Слезу порой луна роняет сиротливо,
То верный ей поэт, бессонных друг ночей,

В ладонь берет слезу, сияющую бледно

Опалом, и в груди ее, как дар заветный,
Он прячет, далеко от солнечных лучей!

КОШКИ

Рабы седых наук и страстных вожделений
Равно скучали бы на склоне зрелых дней
Без кошек царственных, хранительниц огней,
Враждебных, как они, морозам и движенью.

Взалкав познания и сладострастных нег,

Они взлюбили тишь и тени ночи черной.
Коль иго перенесть могли б они покорно,
Их в упряжь бы свою взял бог подземных рек.

Задумавшись, они немеют величаво,

Как сфинксы древние на пепелищах славы,
Что забываются невозмутимым сном.

Шерсть плодовитых чресл их странно шевелится,

Вся в искрах сказочных, и золотым песком
Покраплены слегка их вещие зеницы.

СОВЫ

Под тисами, привычной сенью,
Сидят седые совы в ряд,
Как будто боги, и глядят
Кровавым глазом, полным лени.

Они, застыв недвижно, ждут

Часов томительно-печальных,
Когда вослед лучей прощальных
Ночные тени подойдут.

И мудрецу пример те птицы,

Что в мире должен он страшиться
Движения и суеты;

Ведь смертный, грезой опьяненный,

Всегда наказан за мечты
Души, в скитания влюбленной.

ТРУБКА

Я трубка автора; меня
Он курит день и ночь, и стала
На черных женщин Сенегала
Я походить, цвет изменя.

Когда он мучится, кляня

Судьбу, дымлюсь, как домик малый,
Где будет ужинать усталый
Крестьянин на исходе дня.

Его качаю в синей сети,

Рожденной в огненных устах.
В туманных, сладостных мечтах

Всё забывает он на свете.

На сердце — мира торжество,
И отдыхает ум его.

МУЗЫКА