Цыганка из ломбарда

— Лиз сдала меня, — пробормотал Билл. — Я так думал, когда увидел ее с тем клоуном. Наверное, она заметила у меня куклу и догадалась, где я спрятал цацки. Боже! Я с ней разберусь попозже, обязательно разберусь! А теперь живо выкладывай остальное! — добавил он, тряся мальчика.

— Но больше мне нечего сказать, — заскулил Болкер; зубы его стучали. — Обезьяна не мог получить мандарина, потому что не имел квитанции. Он подружился со мной, а потом попросил меня украсть куклу. Я не стал этого делать, пока он не рассказал, почему так хочет ее заполучить. Затем он рассказал, что вы украли драгоценности леди Диси из дома на Керзон‑стрит и спрятали их в мандарине. Он обещал, что прибьет меня, если я не украду их. Я не мог забрать мандарина, так как Агарь такая умная и хватилась бы пропажи и посадила меня за кражу в тюрьму. Так что я открыл куклу и вынул оттуда бриллианты в кожаном мешочке.

— Мой мешочек, мои брильянты! — свирепо сказал Билл. — Что ты сделал с ними?

— Отдал их Обезьяне, и он смылся с ними. Он не оставил мне ни одного камешка, и я не знаю, где его искать.

— Я знаю, — проворчал мистер Смит, выпуская Болкера, — и я найду его и перережу его проклятое горло. Ну‑ка! Кому говорят — вернись! — закричал он, потому что, воспользовавшись тем, что его отпустили, Болкер рванул прочь по пристани.

Билл бросился в погоню, желая вытрясти из парня дальнейшую информацию, но Болкер знал окрестности лучше грабителя и вскоре улизнул от него в путанице переулков.

— Не важно! — сказал Билл, бросил погоню и вытер пот. — Весь навар у Обезьяны. Может, он решил, что обошел меня. Но я поиграю с ним и Лиз, и, если не заставлю заплатить за все, я не я!..

Тут он скрепил свое решение клятвой, которую необязательно стоит тут приводить. Облегчив таким образом душу, он с убийственными мыслями в голове отправился на поиски вероломного друга.

Сначала он подумал, что найти Обезьяну будет трудно. Без сомнения, человек, получивший алмазы, сразу уехал бы в Америку, Северную или Южную, чтобы избежать мести своего товарища (а Билл всегда был товарищем Обезьяны), и жил бы там плодами своего злодейства. Позже, к своему удивлению, грабитель узнал, что Обезьяна все еще в Лондоне и по‑прежнему обитает в воровском квартале Уайтчепел. Билла удивило, что, имея столько денег, человек решил жить здесь, но он приписал этот выбор Обезьяны любви к привычным местам и старым знакомым. Тем не менее было странно, что Обезьяна не дрожит за свою шкуру, зная, что Билл вышел из тюрьмы.

— Он не знает, каким я бываю, когда разозлюсь, — сказал Билл самому себе, продолжая свои поиски. — Так что ему придется повертеться, пока я не перережу ему горло! Будь я проклят, если я не выжму из его сердца всю кровь до капли за каждый из этих проклятых алмазов!

Однажды вечером Билл столкнулся с Обезьяной в общей комнате низкопробного паба под названием «Три короля» — его содержал еврей с дурной славой, который был скорее скупщиком краденого, чем владельцем питейного заведения.

Его вероломный друг, еще более постаревший и морщинистый, сидел в углу с незажженной трубкой во рту. Перед ним стояла наполовину осушенная кружка темного пива, он мрачно засунул руки в карманы. Если у Обезьяны и были бриллианты, его вид опровергал это, ибо выглядел он как угодно, только не процветающе. Ни его внешний вид, ни манеры, ни выбор местопребывания не говорили о его богатстве.

— Кого я вижу, Билл, старый приятель! — сказал он, подняв голову, когда мистер Смит ворвался в комнату. — Смотрю, тебя выпустили из тюрьмы!

— Угу! И я как раз собираюсь перерезать тебе горло!

— Господи! — тревожно проскулил Обезьяна. — В самом деле собираешься задать мне жару? Сопротивляться я не стану, так что валяй!

Билл придвинул стул, поставил его перед Обезьяной и, достав нож, начал угрожающе поигрывать им. Обезьяна отшатнулся перед блеском клинка и скверным выражением глаз своего приятеля, но не посмел позвать на помощь, не то грабитель сразу бросился бы на него.

— Посмотри‑ка сюда, Обезьяна, — с мрачным видом медленно проговорил Билл. — Я не хочу ничего слышать ни от твоей проклятущей девки, ни от тебя тоже! Понял? Я повидался с тем зверенышем, которого ты уговорил украсть мои брильянты, и…

— Ах! С тем парнишкой! — с неожиданной яростью воскликнул Обезьяна. — Хотел бы я, чтобы он был тут, я бы выдавил из него сердце!

— За что? Разве он не отдал тебе добычу — мою добычу, черт тебя побери?

— Нет, не отдал. Этот брехун, шелудивый брехун, обманул меня. Я вот что тебе скажу, Билл: он оставил цацки себе, будь он проклят!

— Это л‑ложь, ты, увертливый пес! — неспешно произнес Билл.

— Пусть я сдохну, если это не правда, как на исповеди! — воскликнул Обезьяна. — Послушай, дружище…

— Не называй меня «дружище»! — резко перебил Билл. — Я тебе не «дружище», ты — плоскомордый сын проклятого висельника. Лиз проболталась о моей добыче, и ты попытался подрезать мои цацки, когда я мотал срок. И ты и вправду их заграбастал, ты…

— Я этого не делал! — рявкнул Обезьяна, в свою очередь перебив Билла. — Малыш сорвал куш, говорю я тебе. Конечно, я знал о брильянтах…