Туда, где кончается Лес

Иначе — чувствуя я, и боль в руке моей подтверждает опасения! — нас обоих найдет

Могучая чернокнижница Хелицера.

И сестры снова сменили друг друга.

Много прошло времени,

Множество сменилось оттенков и красок неба,

Плутавший де Рейв, двенадцать раз сбиваясь с пути и возвращаясь к первому следу на тропе,

Довел двух воровок до лабиринта,

Где густые заросли роз давно сменились высокими и сухими

Колючими кустарниками,

На ветви коих были наколоты черепа и нанизаны красные лианы.

Приговоренная и заклейменная

Избавили шута от веревок,

Стараясь не прикасаться к повязке на его правой руке,

И завели юношу в лабиринт.

Хотели они ждать возвращения де Рейва,

Но тени густого леса, крики ворон и шипение змей,

Окунувшись в черную краску их воображения,

Рисовали на каждом углу монстров и страшных созданий,

О которых им пел уличный музыкант и плут в едином лице.

Им привиделись голем, вурдалаки и ожившие мертвецы всех видов.

Когда один из кустов, нарочно задетый де Рейвом,

Затрясся и сбросил на землю разбившийся о камни череп,

А совы и гарпии, сидевшие на ветках деревьев, заплакали,

Подобно раненным девам,

Дрожавшие от страха воровки закричали и побежали прочь,

Спасая свои шкуры.

Перехитривший их де Рейв хотел уйти,

Да вдруг показалось ему, что меж ветвей что-то блеснуло,

И самого его наполнили любопытство и желание завладеть драгоценным цветком.

От отца, не без обмана пересказавшего свою историю,

Он узнал и запомнил правильный путь до сердца лабиринта.

Но, достигнув цели, юноша нашел только пьедестал с покрытым трещинами куполом.

И это ничуть не огорчило его.

Де Рейв: Нет ничего? И неудивительно, что такое сокровище

Хранить решили в доме, а не у всех на виду!

Нет, не уйду я все-таки без награды!

Там, где колючие кусты ниже, я вижу дом и двери,

Но все мои отмычки давно отправлены на переплавку.

Может быть, эти лианы и розы указывают мне на другой верный путь?

Там, прямо под башней! Все кроваво-красное, как ярчайший закат, и огненная линия ведет вверх!

По этим красным нитям стеблей я бы мог подняться к тому окну,

Не зря ведь я научился обращаться с веревками и канатами на корабле!

И он подошел ближе к черно-белой башне,

Вокруг которой все горело наиболее ярким огнем,

А ветер колыхал навитые на нагие ветки лианы.

Пройдя весь лабиринт и взявшись за красную полосу,

Бежавшую по стене,

Покрепче,

Де Рейв посмеялся и удивленно раскрыл глаза,

Словно неожиданная и прекрасная истина открылась ему.

Де Рейв: Вот так чудо! Вот так красота!

Будь я проклят еще тысячу раз,

Да это вовсе не розы и совсем не лианы,

А волосы!

Мне теперь еще интереснее,

Что или кого я встречу там, наверху!

Даже если я не найду драгоценную розу,

Я удовлетворю свое любопытство,

И это приключение будет стоить затраченных сил и сбитых каблуков!

Когда он достиг единственного окна на последнем этаже башни и коснулся створок,

Те будто сами собой распахнулись.

И еще более прекрасную розу увидел перед собой:

Красавица Симара, бледная от волнения, вся в красном огне, выглянула из своего окна,

Чтобы увидеть,

Кто потянул ее за длинные алые локоны,

Обвившие мертвый сад.

Никогда не видевшая ни единого лица, кроме лика своего мужа,

Она замерла в удивлении, и ее прозрачные скулы покрыл румянец

Цвета самой первой летней розы.

Де Рейв, потревоживший красавицу,

Был взволнован не меньше,

Но он все же нашел в себе силы спросить у нее имя,

Не сомневаясь,

Что оно должно соответствовать своей носительнице.

Де Рейв: Прекрасная отшельница, покой которой я нарушил!

Прекрасная отшельница, горящая в красном огне своих волосах,

Как твое имя?

И она, смущенная, назвалась Симарой.

Едва-едва срывались звуки с ее нежных губ:

Так встревожена она была незваным визитом,

Как бутон цветка, закрывающийся при касании.

Узнал де Рейв, земляк Магистра Габриеля,

Выросший в краю стужи и вечной мерзлоты,

Имя, которое назвала дева.

Де Рейв: Вот так случай! Вот так встреча!

Так твое имя, красавица, — имя северного демона?