Туда, где кончается Лес

А в ней — тепло и свет миллионов звезд.

Пока все рыцари и паладины, воры и пираты

Показывают на меня пальцем и смеются,

Она держит меня за руку.

И нужно ли мне еще что-то,

Если она рядом?

Носить кольцо с ее инициалами и клятвой верным быть до самой смерти —

Честь больше, чем носить любую из корон!

О, горе мне! Я проклят дважды!

Как же вышло так,

Что я судьбу свою встретил за мгновенье до кончины,

За считанные дни, взмахи ресниц и вздохи,

Оставшиеся мне до перехода

В мир мертвых, в холодную Вальхаллу,

Где нет ее,

Жены другого?

Не то недобрая хворь,

Не то эгоистичное и злое чувство

Сейчас мне сердце прожигает!

В ней столько искренности, кротости, любви…

Да их хватило бы всему миру под безбрежными облаками!

И когда меня не станет,

Она другому подаст эту кружку вкуснейшего теплого морса,

С другого снимет шляпу, чтобы почистить и повесить на крючок,

Перед другим поставит чашу с супом и блюдце с хлебом,

Который когда-то был тестом,

И это тесто замешивали те же нежные руки,

Какие касаются ее губ, шеи и щек,

Если она наносит ароматное цветочное масло на тело.

Другому она принесет одеяла и подушки,

Разожжет камин и пожелает доброй ночи,

Другой будет делить с ней эту крышу в дождливую ночь…

Другому она, должно быть, однажды родит детей.

Шесть мальчиков и шесть девочек. Таких же красивых, как она сама.

О, горе мне! Ни на земле, ни в мире мертвых

Мне не найти ни крупицы счастья, не росинки покоя,

Коль уже у нее есть муж, очаг, домен.

А как бы я хотел, чтоб только для меня

Полубогиня, затмевающая звезды,

Блистала в раме оконной, как в картинной,

За вышивкой или вязанием

Ожидая мой черный парус на туманной полосе горизонта…

Нет, не в окне: в иллюминаторе сияет пусть она,

Единственная звездочка, указывающая путь,

Перед которой меркнут маяки и факелы далеких берегов!

Как можно мне, не имеющему дома и мечтающему о семье,

Так нагло отнимать у нее

Принадлежащий ей мир?

Я не стану таким, как суженый-ряженый ее,

Что запер зелье юности и жизни,

Способное продлить его серый век,

В ларец с замком и цепью.

Он боится разбить сосуд с эликсиром любви и бессмертия,

Поэтому никогда его не вкусит,

А я не такой, как он!

Я не позволю ее красоте померкнуть под домашней пылью!

Она бы сопровождала меня в моих путешествиях по свету.

Но тогда я бы не сбегал из одного города в другой,

Гонимый всеми и каждым в отдельности.

В любом уголке Флердеружа, Карнандеса, Империи и прочих государств

Я был бы дома,

Потому что она бы держала меня за руку.

И я бы чувствовал, как кожу моей ладони задевает кольцо,

Которое она носит на память о женитьбе.