Туда, где кончается Лес

И в самом деле ли течет в твоих синеющих венах аристократическая кровь,

Коль ты отказываешься от моих алмазных сталагмитов, жемчужной пудры снега, перламутра сиянья северных небес,

Королева Черных Гор?

Вставай!

Настало время

Для первого нашего танца.

Пусть ветер в горн гудит и воют волки да сирены,

Мои покорные рабыни и рабы!

Сладка ли тебе эта музыка, эта песнь моих владений, этот гимн, славящий мужа твоего,

Повелителя кобольдов, троллей и ниссе?

И он ее, вопящую от страха,

Приподнял с ложа и поставил на ослабшие ноги пред собой.

Он закружил ее, как если бы желал с ней танцевать.

Проказник Нан и все его черты

Вдруг растворились в мрачном силуэте:

Нет, это был не он! Это не мог быть он!

Знакомый лик Симаре больше не мерещился.

Когда они с де Рейвом танцевали в замке,

Всех лучше кавалеров стал паяц:

Благоговейным придыханьем он провожал

Каждый жест той, кого назвал своей принцессой, свою королевой,

Царевной, герцогиней, госпожой и царственной особой.

Он нежен был, точно влюбленный паж,

Он бы разбил на мелкие частицы

Любую плитку пола, если б та

Едва поранила ступню его прекрасной дамы.

В нем были страсть к живому, сердечный жар,

Смешавшийся с другим жаром, болезненным,

И юношеский задор, редкая, искрящая пылкость.

Но тот, кто встал в ту ночь перед Симарой,

Совсем иным был.

Могильная прохлада опутывала тело все его.

Лицо его с глазами хищной твари,

Горящими полярным сиянием,

Не меняло застывшего выражения.

Он точно был чудищем из камня, изо льда,

Из всех материй, что несут природе гибель.

Он называл Симару королевой,

Но не боялся причинить ей боль и вызвать у нее потоки слез,

Как будто перед ним стояла безвольная рабыня.

Симара: Оставь меня! Горячие слезы жгут мое лицо,

Замороженное твоим дыханием!

Ты мне не муж, уйди, прочь, с глаз долой!

О, мотыльки и бабочки, спасите!

Пусть те слезинки, что коснутся ваших крыльев,

Будут донесены до Темного Милорда или Нана,

Мне так нужна защита!

Нет, отпусти меня, чужак!

Ты стремишься меня поцеловать,

И ледяные духи пощипывают кожу на моих щеках,

Готовясь укусить!

Не тронь меня, прошу,

Оставь меня в покое,

О, прояви хоть каплю жалости

По отношению к испуганной деве!

Король Черных Гор: Чего ты так боишься, королева?

Тебе к лицу искристый снег с узорами инея, с бусинами льда.

Примерь же мантию властительницы зим!

А мои верные служанки, валькирии,

Поднимут нас на крыльях из ледяных шипов да осколков сломанных в бою клинков

И унесут к вершинам моих гор,

Где будем править мы ночами,

Скрываясь днем от света,

Плавящего снега и превращающего их в реки слез моих подданных,

Смывающие белый слой с лица земли

И пробуждающие весну,

Опасную для всех моих владений!

Решайся! И не жди иной судьбы!

Коли откажешься повиноваться мне, как новому мужу своему,

Я силой заберу тебя под землю.

Там, как на дне колодца, светят звезды,

Но то не жгучие небесные светила,

А камни замороженной воды,

Моими кузнецами превращенные в настенные украшения.

Танцуй со мной!

Вокруг тебя завьются

Поднятые из недр земли снежинки.

Вам, людям, сложно меж собой договориться,

Никак не можете вы определить,

К чему подходит больше белый:

К платью первому невесты или же к погребальным одеждам.