Тульские метки

Николай Федорович что-нибудь придумает. Не коптить же небо тихо и незаметно. Не-ет. Ба, вот-вот повестка сыграет побудку в седьмой раз предстать пред правосудием.

В восьмой…

Девятый…

Прелести судебных поединков понимать надо!

Чуйствовать!

Первого июня выездной Суворовский суд собрал стороны.

В седьмой раз!

Как это в народе? Семь раз отмерь, один раз отрежь.

На седьмой раз уж и отрезал!

Николай Федорович какие версии ни выдвигай – лопались.

Последняя:

– Порывкина в Дубеньках не жила! Двадцать третьего октября прошлого года она только выписалась из Шатовского Совета. Вот справка того Совета.

Поспела та справка на липе.

Валентина выписалась оттуда ещё в шестьдесят первом!

– Как вы достали эту фальшивку? – спрашивают припёртого к стене бывшего прокурора.

Он начинает юлить:

– Да вы знаете… Я плохо помню… Кажется… Ага… Я позвонил Шишову. Это парторг колхоза «Труд». Он – Трошину, председателю Совета. Повлиял на него. Тот написал, расписался и даже печать прихлопнул.

Какая оперативность!

Удивляться только надо, как чётко дарит Трошин направо и налево справки с автографами. Без бюрократизма. Без проволочек.

Банальный вопрос Трошину:

– Давали справку?

– А может, и дал.

– Она ж фиктивная.

– Не знаю, почему я такую дал.

Помолчав:

– Пошарил по мозгам и вспомнил… Звонят. Как не уважишь? Бумажки жалко, что ли. Я и выпиши. А в похозяйственную книгу не глянул. Вот…

Услужливый премьер села повесил нос.

– Подсобил добрым людям… А они меня – в лужу.

Сел и Продувнов.

Связи, при помощи которых он коллекционировал липовые справки, не помогли.

Правда, странно?

Человек, который долгое время был прокурором, вдруг оборачивается заурядным мошенником и с гордо поднятой головой мчится в суд защищать себя, потрясая поддельными документами. Неужели он не знал, на что шёл?

Тут одних чуйств маловато.

PS. По моему фельетону "Персональный рай" суд отобрал у прокурора-сутяги Дубенского района Николая Мельникова квартиру, которую он прихватизировал у комсомолки Порывкиной.

30 мая Кинь отвальную!

После обеда я в типографии. Дежурю по номеру.

И снова в коридоре сшибаюсь лбом с Люськой.

– Слушай, – клянчит она занудно. – Досрочно устрой мне сегодня Юрьев день. Сам не женишься и другим не даёшь ходу…

– Я тебя за ручку держу? Нафига генсеку чирик?

– Ну чего вот ты не женишься? Какая акварелька увядает! Открой глазки. Всмотрись! Ну… В чём затор? Старше тебя на три года? Так не страшуха. Ну, худая… Так не гремлю арматурой…[39] Шугани меня от себя. Сама я не отлипну… Кинь отвальную! Сегодня приезжает мой актёрка из камышинских гастролей. Дай я попробую выйтить взамуж. Ну… Да… Где уж нам уж выйтить замуж? Мы уж так уж как-нибудь… Не получится – к тебе вернусь. Ну да-ай попробую…

На улыбке грожу ей пальцем:

– Пенколюбка! Я тебе попробую, неверная!.. А вообще… Пробуй. Дерзай. Скачи!

Вечером возвращаюсь автобусом домой – увидел на окраинной остановке свою Люську с актёром. Она преданно тёрлась лицом об его плечо и восторженно заглядывала ему в глаза.

Дай-то Бог, чтоб сварили они свою вкусную кашу.

А меня повело на весёлые стишата.

Пужанула тётя Люся:
– Вот возьму и отелюся!
– От кого? – жених замялся
И в раздумьях растерялся.
Тётя Люся ворчит,
Злость в жилах шкварчит:
– Врёшь! Не любишь, паразит!
– Под тебя бы динамит!
И сказала тётя Люся:
– Отпусти меня, дедуся.
Я к актёру пойду,
Глядишь, замуж сойду.
Может, буду его любить,
О тебе не тужить.
Не поддастся актёр –
В твой вернусь я шатёр.
В тот же день ввечеру
Юрке пела на юру:
– Ты бесценный и родной,
Мой карасик золотой…

6 июля Билет

Вы только мост, чтобы высшие прошли через вас! Вы означаете ступень: не сердитесь же на того, кто по вас поднимается на высоту.

Ницше

Вокзал. Кассы.

На проходящий нет билетов.

Я к дежурному по вокзалу. Тот разводит ручками:

– Раз в кассе нет, значит нет. Не могу подсодействовать.

Не можешь ты, попробую я!

Подлетаю к кассирше и ломлю с апломбом:

– Дежурный велел дать!

Она хмыкнула, встала и, поправив юбку, роняет сквозь зубы:

– Пойду уточню…

Конечно, осечка.

А на подходе очередной скорый в сторону Ростова.

В лихорадке влетаю в будку телефона-автомата, по 09 узнаю номер касс.

Звоню.

Трубку берёт «моя» кассирша. Она от меня наискосок. За проходящими-пробегающими туда-сюда субъектами не может видеть меня.