Туман

И из полумрака параллельно друг другу выплыли два гроба; один обшитый блестящей тёмно-синей тканью, а второй бордовым бархатом. Валентин без труда узнал гробы своих родителей. С минуту он стоял молча, смотрел на них и боялся пошевелиться, но потом обрёл какую-то уверенность и сказал:

– Я верю, что сейчас могут откинуться крышки, и я увижу отца с матерью. Не знаю, будут они выглядеть в привычном или неприглядном виде, но дело не в этом. Если можно, я бы хотел отказаться и от общения с ними. В данный момент, мне нечего им сказать, и я бы не хотел огорчать их своим молчанием. Вы знаете мою новейшую судьбу, и должны понимать, что мне стыдно перед ними.

– О, это уважительный отказ, – прозвучал голос, и гробы так же плавно исчезли в темноте.

Округа начинала понемногу светлеть, и по правой руке Валентина потекли тёплые струи, но костяшки всё ещё белели из рукава куртки. Он предчувствовал, что встреча по желанию «всемогущего незнакомца» приближается к концу, и спешил выбрать из множества накопившихся вопросов какой-нибудь важный. Но как в такой ситуации было определить, что главнее? И он задал вопрос не самый лучший:

– Осмелюсь спросить, а вы надолго здесь?

– Как прикажешь это понимать? – прозвучал вместо ответа непонятный вопрос, а потом с насмешливым недоумением напомнили: – Ты же пришёл сюда искать Петра Добротова, а не задавать бестактные вопросы.

– А, кстати, где он? – непроизвольно вырвалось у Валентина.

Раздался смех, а потом прозвучало:

– Ты наглеешь с каждой секундой, и мне это нравится, – после послышался выдох и уже строго: – Не надо искать того, кто выбрал скорость. Петра Добротова ты больше никогда не увидишь. Подумай лучше о женщине.

Стало совсем светло. Валентин взглянул на свою правую руку, и кривая улыбка прилипла к его лицу. Рука была прежней и радовала его кожей и проступающими венами. Покрутив кистью, разжимая и сжимая её в кулак, он отметил, что и дыхание начинало приходить в норму, хотя вдохи ещё оставались затруднёнными. Туман вокруг приблизился и снова охватил Валентина густой плотностью. Определив по верёвке направление, он начал выбираться к дому.

Наматываемый Максимом на руку поводок упёрся в куртку Валентина Владимировича. Максим равнодушно смотрел на товарища и забрасывал его ироничными вопросами:

– А чего один? Где мопед? Где рокер? Решил понизить свой поисковый рейтинг?

Валентину сейчас было главным, что он дошёл до дома и на шутки он никак не отреагировал. Он был счастлив и больше не мог сдерживаться. Неожиданно для Макса, Егоров заключил его в объятия и проговорил:

– Никакого Добротова там нет и, скорее всего, больше не будет.

– Погоди, погоди, ничего не понимаю, – мягко отстранил от себя Валентина Зиновьев и, внимательно разглядывая соседа, спросил: – Откуда такие бесценные сведения?

– Из тумана, – выдохнул, довольный и очарованный Егоров.

На лице Максима появилось оценивающее изумление. Потерев большим пальцем кончик носа, он предположил:

– Значит, вселенский голос опять проснулся. И он тебе что-то поведал. Я прав?

Валентин молча закивал в ответ.

– Но почему я-то ничего не слышал? – продолжил Максим дружеский допрос. – Вы шептались там? Шу-шу-шу? …И что ты всё время встряхиваешь рукой? Ударился что ли?

Валентин погладил свою восстановленную руку и заговорил, глядя в какую-то невидимую точку:

– Все наши вчерашние размышления, Макс, по поводу Бога, сатаны, …экспериментов, это были какие-то детские развлечения, …глупая суета. Я уверен, что мы не получим конкретного ответа. Невозможно получить достоверную информацию о том, что выше земных законов. Видишь, мне даже объяснять это невозможно. Это можно представить себе, как огромную сферу, в которой собраны реальные сведения обо всех, …где, наверняка, хранятся все наши сны, и ещё эта сфера имеет доступ к потустороннему миру. Мне предложили пообщаться даже с Маргаритой, но ты сам понимаешь, что я отказался. К такому…! – страшно даже прикасаться. Я бы не сказал, что там находится наш друг, но и не враг – это точно. Уничтожать нас он, похоже, не намерен. Сегодняшняя встреча была случайной, а вообще, мне кажется, он готовится к свиданию с каждым из нас. Мы знаем, что он встречался уже с Жмыховым, а теперь я узнал, что и с Маргаритой тоже. Но он…, как я понял, если и причастен к её смерти, то только косвенно. Как мы и определили, она сама….

– А кто сомневался? Было очевидно, что она сама…, – машинально выпалил Зиновьев, с трудом переваривая всё то, что выдал Владимирович, и подозрительно предположил: – Это что же получается? Ты мне сейчас сплетничаешь о том, кто находится возле нас?

– Выходит, что так, – беспечно согласился Егоров и так же безмятежно прибавил: – Мы же не стесняемся обсуждать снегопад или грозу, находясь под ней.

– Да, но гроза не разговаривает человеческим голосом, – разумно заметил Максим.

– Ну, значит, нам повезло с этим нюансом, – улыбнулся Валентин.

Максим смотрел на него с вялым возмущением и ещё с какой-то завистью.

– Владимирович, ты выглядишь очарованным, как жених после брачной ночи, – заявил он с небольшим упрёком.