Туман

– Своя машина – это хорошо, – и прибавил с сарказмом: – А то «служебные»…, – они уж больно сильно напрягают.

– Дамы! Вы слышали?! – заторопился развесёлый Максим. – Это надо занести в какой-нибудь протокол. У нашего рассудительного Владимировича появилось обалденное чувство юмора.

– Да, куплю я вам вашу машину. Вы мне только платье подгоните, как обещали, – неожиданно сообщила баба Паня, и после небольшого замешательства, вызванного таким заявлением, все дружно рассмеялись.

Светлана Александровна подвинула к Валентину принесённую бабой Паней плетёную тарелочку с ванильными сухарями, и заботливо упрекнула:

– Чего чай впустую гоняешь? Налегай хотя бы на мучное.

– А у нас тут тоже кое-чего произошло, пока вас не было, – интригующе призналась Мила Алексеевна, обращаясь к мужчинам.

– Да, в самом деле, случилась какая-то чепуха, которую не плохо бы выяснить, – подхватила, недовольно морщась, Светлана Александровна. – И это больше по твоей части, Валя, потому что у тебя с Жмыховым, хоть какой-то контакт есть. Около часа назад наверху грохот какой-то поднялся. Что-то там падало, билось, а потом стихло, но никто из квартиры не выходил. Я к чему это уточняю, – да, потому что пол часа назад полковник в неглиже проковылял под окном и вошёл в подъезд. Я дверь приоткрыла и видела, как он поднимался к себе. Видок у него был…, словно в боях без правил принял участие. Мы здесь сидели и гадали: из окна он, что ли, спрыгнул до этого? Но окна-то его сюда, во двор выходят, …всё равно было бы слышно, а из подъезда он точно не выходил. Ты бы, Валь, сходил опять к нему, узнал, что с ним.

Егоров и так собирался проведать Жмыхова, а тут и повод представился. Валентин молча поднялся, кивнул головой Миле, как бы благодаря её за чай, робко улыбнулся, и направился в коридор.

– Я, не умела в виду, что немедленно…, – пыталась остановить его Светлана Александровна, не ожидавшая от соседа такой покорности, но Валентин ответил уже с порога:

– Возможно, там всё серьёзнее, чем мы думаем.

Дверь в квартиру Михаила Анатольевича была приоткрыта, но на всякий случай, Валентин постучал в неё и, не дождавшись отзыва, осторожно вошёл. Он увидел топор на полу в прихожей, поднял его и приставил к обувной напольной полке. Заглянул на кухню и увидел обломки стула. Егоров прошёл в комнату и в глаза ему бросился раскуроченный телевизор, потом изуродованная дверца шкафа, но подполковника нигде не было. Наконец, он обратил внимание на непонятный кавардак на кровати и, к своему изумлению, заметил, что из скрученного вперемешку с одеялом матраса торчат две грязные ступни. Конечности были опухшие, и все в мелких багровых точках, которые походили на следы от уколов. Валентин присел на край кровати и ладонью постучал по «рулету» пастельных принадлежностей, из которого доносилось тяжёлое дыхание.

– Михаил Анатольевич, вы как себя чувствуете? – спросил Валентин и отметил, что его обращение получилось каким-то равнодушным.

В постельном лабиринте послышалось невнятное недовольное бурчание.

– Может быть, воды принести, или у вас покрепче что-нибудь осталось? – предложил Валентин, и свалка на кровати зашевелилась.

После недолгой возни «рулет» вскрылся, представив Егорову хозяина квартиры, который лежал на спине, чуть приподнялся на локтях, с трудом держал голову, в неагрессивном возмущении разглядывал пришельца и не спешил говорить, потому что пытался вспомнить, о чём его спрашивали.