Туман

Продолжая смотреть в зеркало, Валентин боком не спешно стал двигаться к выходу, и мистическое несоответствующее отражение так же осторожно двинулось, но только в противоположном направлении. Егоров мелко вышагивал и следил за воином, пока тот не скрылся за боковую границу зеркала, а сам Валентин упёрся плечом в дверь. Выждав несколько секунд, он вернулся и встал перед зеркалом, но никакого богатыря там уже не было. Глуповато и стыдливо улыбаясь, на Валентина смотрело его собственная физиономия.

– Ух, – выдохнул он с облегчением и сожалением одновременно и сказал самому себе: – А я ведь буду тосковать по этим неразгаданным тайнам.

У ведущего игру Максима сбоку на столе находился тряпочный мешочек и под руками лежали карточки, заставленные бочонками, а перед женщинами, вразнобой на цифрах разложились монетки. Над всем этим действом висел сосредоточенный азарт.

– Валя, ты извини, но мы начали без тебя. Уж такая я нетерпеливая, – заявила Светлана Александровна, не отрывая взгляд от стола.

Рассказывать о встрече с незнакомкой в волшебной беседке было бы сейчас, по меньшей мере, неуместно, и к тому же, Валентин и не планировал этого делать. Такое событие требовало долгого самостоятельного размышления, да и немало было в этом свидании моментов сугубо личного и щепетильного характера, что просто призывало Егорова не начинать сумбурно делиться полученными впечатлениями или, вообще, какой-нибудь информацией. Но долгое отсутствие требовало от Валентина каких-то объяснений, и потому он высказал быстро сочинённую вполне подходящую выдумку:

– Сам не рассчитывал…, что так задержусь. Вы уж извините за подробность, но… вдруг надумал принять душ, а потом на кухне кое-что разобрал. …Лампочка ещё одна перегорела, пока нашёл новую….

Игра встала на паузу. Как по команде трое игроков оторвались от своих карточек и с изучающим недоверием, а скорее даже с подозрением посмотрели на Егорова (чего он никак не ожидал, после своих безобидных выдумок). Лишь Мила была исключением, поскольку, не вникая в суть его оправданий, она с появлением Валентина забыла о лото и продолжала любоваться прибывшим элегантным мужчиной, ставшим за последние дни таким близким, да ещё и наряженным в пиджак.

Заговорила Светлана Александровна и обратилась с каким-то непонятным Егорову упрёком:

– Валентин Владимирович, ты от Макса набрался, что ли, таких забавных и наивных розыгрышей? Ему-то простительно, но тебе это никак не к лицу.

– Тем более оделся в приличное…, – буркнула в поддержку ей баба Паня.

– Харламов! – объявил Максим, уже с усмешкой поглядывая на своего соседа и друга.

Валентин, который ничего не понимал, и даже эту знаменитую фамилию хоккеиста поначалу принял на свой счёт, но быстро сообразил, к чему она была произнесена, разглядев цифру на бочонке в руках Максима, стоял в дверях, мягко говоря, озадаченный.

– Это сколько?! – с возмущением вскричала баба Паня, возвращаясь в игру.

– Семнадцать, – довёл до неё негромко Валентин, продолжая находиться в недоумении, и пытался понять, почему принятие душа вдруг вызвало такую странную реакцию у соседей.

– Так и говори, ирод! – грозно потребовала старушка ясности от «кричащего» и пробурчала недовольно: – А то всё со своими заковырками….

Егоров всё же хотел разобраться в предъявленном ему непонятном упрёке и решился частично объявить правду:

– Ну, да, да…. Задержался ещё немного в нашей беседке. Мне показалось, что она стала выглядеть как-то по-другому. Но когда подошёл к ней, убедился, что она прежняя. Я поседел в ней и вот что надумал: – нам надо с Максом переделать её полностью.

Максим смешливо взглянул через плечо на Владимировича, в весёлом настрое замотал головой и хотел, уже было, объявить следующий номер, но мать движением руки его остановила. Зиновьева прищурилась на Валентина и уточнила:

– Значит, ты ещё и в беседке посидел маленько, а только потом пошёл мыться?

Егоров уже побаивался что-либо подтверждать или опровергать, он только молча тревожился: – «К чему умудрённая Светлана Александровна всё это ведёт?». А она, довольно-таки иронично, сама взялась пояснять:

– Валечка, ты зачах на своём складе и работаешь явно не по специальности. Гениальная мизансцена! Между прочим, я могу назвать тебе нескольких замечательных актёров, которые начали свою карьеру приблизительно в твоём возрасте. Поначалу я подумала: «Как же неудачно он дурачиться», но сейчас оцениваю твои взволнованные глаза, …как же они убедительны, вижу твою рассеянность и понимаю, что это какой-то вызов и серьёзный подход к делу. Нет-нет, если ты желаешь, то можешь продолжать доигрывать. Мне даже нравится видеть в тебе эдакого шутника, в этом есть какая-то особенная прелесть, да и остальных, наверное, тоже это забавляет, – взглянула она, прежде на Милу, а потом посмотрела и на остальных.