Туман

– Как раз, наоборот. Это Макс меня приучил к таким занятным ассоциациям с цифрами, – поправила её Светлана Александровна. – Во-первых: – это дополнительная гимнастика для мозгов, а потом и игра увлекательней становится. Олимпиада в Москве, – вставила она, что касается игры, и добавила по предыдущей теме: – А вот я как раз не крещённая. В войну сирот такими обрядами не баловали, да и после не до того было. Попугайчики на удаве.

– Валь, переводи, – капризно попросила баба Паня, и Мила уже заливалась звонким смехом, глядя на расстроенную пожилую соседку, а та продолжала жаловаться: – Кого, там, в олимпиаду не крестили? Попугаи какие-то. Совсем меня с ума сводят эти двое, – указала она рукой на мать с сыном.

– Восемьдесят и тридцать восемь, – отчеканил Егоров, с не сдержанной улыбкой на лице.

В разговор вступил Максим:

– Какая разница: крещёный, венчанный или отпетый? Разве это звание, или незримое, но кем-то опознаваемое клеймо на душе? Мы все прекрасно знаем, что какие деньги, – такой по пышности и обряд, …но больше ничего. Желаемое будущее ни на одном алтаре не оплатить. Вон, я заметил, на жирной грудине Жмыхова тоже крестик болтается, но что он полезного для хозяина сделал? Даже кожу не прожёг, – едко подытожил Макс.

– Ну, жечь кожу…, – это хлеб и соль голливудской фантазии, а по нашим понятиям, этот маленький крестик не достал ещё до его внутренностей, – пояснила Светлана Александровна и «выкрикнула»: – Наш Юрка на орбите! – а потом тише добавила: – С такой шкурой не всякий крестик и справится.

– Шестьдесят один, – видя определённое замешательство в глазах бабы Пани, со смешком перевёл Валентин.

Старушка быстренько сообразила, как можно этой цифрой немного приструнить Зиновьеву, и обиженным вызовом она заявила:

– Ты давай точнее, Светка, подбирай свои коврижки, а то я уже двенадцатое апреля закрывать хотела.

– Оставляй, оставляй, как раз твоя дюжина ко мне в руку и попалась, – с небольшим удивлением от совпадения сообщила Зиновьева и прибавила: – Холодное лето было в этом году, даже фильм про него сняли.

Баба Паня, вытянув в сторону руку, остановила наметившуюся подсказку от Валентина, а другой рукой закрыла монеткой цифру пятьдесят три и сказала: – Ох, как я люблю Тольку Папанова в этом фильме. Вот такой он светлый там, что я поклоняться ему готова.

– Гениальные актёры всегда так воздействуют на сентиментальные умы и души, но после того, что с нами случилась, впору хоть ещё одну религию писать, – заметил Максим, размышляющий всё ещё на церковную тему. – Правда мне почему-то кажется, что наш туманный гость не потерпит от нас никаких записей, если мы и решимся помарать бумагу. Уж как-нибудь найдёт способ всё уничтожить. Он, по всей видимости, не любит оставлять за собой следы, – сказал он и, на всякий случай, глянул в коридор, где, словно в насмешку над его словами, у стены стояло копьё с золотым наконечником.

– Программа «Время» в это время, – каламбуром сообщила Светлана Александровна.

– Как они так быстро придумывают? – со сдержанным восхищением поинтересовалась Мила, наклонившись к Валентину. – Я от удивления не успеваю соображать, – шепнула она ему на ухо и закрыла цифру девять.

Валентин с сочувствующей улыбкой взглянул на неё, молча поднял монетку с её карты и положил на свою, закрывая цифру двадцать один.

– Теперь нам придётся привыкать к этой их виртуозности, – также шепнул он ей на ухо.

– Ну, пусть будет…, – три четверти века. Ничего на ум больше не приходит, – с тяжёлым вздохом провозгласила Зиновьева и обратилась к сыну: – Любая религия в итоге подтверждена рукотворными материалами, а значит, не без участия человека она создавалось. Она основана на конкретных персонажах и реальных событиях, плюс немного здравого смысла или …здравого вымысла. Так что, можешь дерзнуть. Почему бы и нет. …Валина квартира. Никому не надо? – Ненавязчиво спросила она и игриво покосилась на Милу.

Та постаралась сделать вид, будто ничего такого особенного в данном вопросе не прозвучало, а только изобразила указательным пальцем в воздухе нехитрый точечный подсчёт и воскликнула:

– Шестнадцать! – хлопнула в ладоши один раз и повторила с ещё большей радостью: – У меня…! У меня – шестнадцать!

– Как только начну что-нибудь записывать, вот увидишь, он тут же вернётся, и вырвет мне руки за эту писанину, …или зрения лишит, – выдал жуткое предположение Максим, продолжая размышлять о тумане и религии. – Я почему-то уверен, что ему популярность совсем не нужна. Это я так, можно сказать, уважением проникся к туману, вот и пошутил насчёт новой библии. Хотя, безусловно, основания для этого есть. Ведь всё божественное основано на чуде, а он этим добром нас просто засыпал. Но только чудеса его…, хоть и масштабные, но какие-то несерьёзные, …плутовством отдают, что ли. Как будто и в самом деле мятежный древний дух нас посетил и развлёк театральной постановкой.