Туман

– Не волнуйтесь. Правда, ваш муж сейчас у подполковника, – успокаивал он её напоследок.

– А я уже не знаю, Валь, хорошо это для меня или плохо, – ответила она с измученной улыбкой, и дверь поглотила её усталое сонное лицо.

Перед тем как спуститься, Валентин ещё раз прислушался к обстановке в жмыховской квартире, и различил всё те же невнятные споры. Он не долго посидел на кухне у Зиновьевых, слушая рассказ Светланы Александровны, о пожилой чете жившей в третьей квартире, но съехавшей отсюда лет пять назад, и оценивал своё самочувствие. Тело слегка изнывало от непривычных физических нагрузок, выпавших на сегодняшний день, а мысли безмятежно кружились в его голове и плавно засыпали.

– Баб Пань, а пойдёмте и мы тоже «на боковую», – предложил он старушке, когда в рассказе Зиновьевой наметилась пауза.

Старушка не стала возражать и только сказала, подымаясь:

– Правда, Светк, чё-то ты нас заболтала.

И взяв Валентина под руку, они покинули квартиру.

Перед входной дверью в свой подъезд они остановились и напоследок посмотрели на застывшее перед ними непроглядное и необычное ночное месиво.

– Эх, тебе бы Людку в жёны, – на неожиданную тему заговорила баба Паня. – Смачная пара получилась бы. На черта она этому алкоголику? Тебе б с ней хорошо было.

– Баб Пань…, – развёл руки в стороны Егоров и даже притопнул ногой. Он понимал, что за последние сутки проявлял повышенное внимание к Миле Алексеевне, но не думал, что его поведение настолько заметно окружающим и доведёт до такого сватовства.

– Что «баб Пань»? Чахнешь ты, Валентин. Баба тебе нужна, а Людка, как раз то, что нужно. Правда, уж больно она похожа на твою «предыдущую». Но нет, …Людка немного посопливей будет, …а может это и к лучшему.

– У неё муж есть, – напомнил Егоров неохотно и небрежно.

– Ой, нашёл мужа. Гниль одна, а не мужик, хуже хронической аллергии. И её, дуру, жалко. Ты же тоже по ней маешься. Набил бы ему морду, да забрал бабу к себе, как это раньше делалось, – распылялась бабуля, явно наслаждаясь своей откровенной заботой.

– Вот, что я всегда в вас ценил, баб Пань, это прямолинейность; она у вас прямо какая-то артиллерийская – отреагировал Валентин, стараясь скрыть своё раздражение, вызванное обсуждением неудобной и личной темы.

– Вот и действуй, как старая бабка тебе советует, – назидательно буркнула она.

Егоров закрыл глаза, устало улыбнулся и сказал:

– Я подумаю. А сейчас пойдёмте, спать.

Подъездная дверь за ними закрылась, и они уже не слышали, равномерные хлопки, доносящиеся из района беседки, похожие на одинокие аплодисменты, но кому они предназначались, было непонятно.

Глава 5. Тайные похороны.

Валентин Егоров проснулся внезапно, словно кто-то надавил ему на болевую точку. Ему казалось, что сон ещё оставался где-то рядом, в перьях подушки и в кромке упирающегося в шею одеяла, но он не мог его вспомнить и, тем более, вновь в него погрузиться. Какой-то беззвучный, но напористый зов, исходящий за пределами квартиры; толи за окном, толи за дверью, просил Валентина немедленно подняться. В его голове быстро промелькнули события вчерашнего дня с вечером и, с тревожным осадком на душе, Егоров сунул свои ноги в шлёпанцы.

В комнату сквозь широкую прорезь в занавесках пробивалось молчаливое утро, и все предметы уже были различимы в тусклом свете. Валентин с мимолётной надеждой взглянул на этот просвет в окне, но сразу же понял, что туман всё ещё властвует во дворе. С этой точки, когда он вставал с кровати, то всегда видел в окне ветку высокой осины, которая башней возвышалась за беседкой, а сейчас в окне был только белый фон.

Валентин даже не стал дальше проверять, а прошёл на кухню, включил газ и поставил на плиту чайник. Он нарочно пытался себя отвлечь от этого непонятного зова, который не нарастал, но и не успокаивался, а словно монотонно просил Валентина пойти неизвестно куда. Егоров догадывался, что этот невнятный «призыв» как-то связан с невероятным туманом, но, словно дразня его и, как бы вырабатывая в себе невозмутимую стойкость, Валентин крепился.

Открыв холодильник, он решил изучить свои продовольственные запасы, и обрадовался, когда нашёл остатки докторской колбасы и пять яиц; этого было достаточно для достойного завтрака, так что в других свёртках и пакетиках Валентин копаться даже не стал. В морозилке он обнаружил шмоток сала, кусок замороженного мяса и подумал, что завтра, если туман не уйдёт, придётся зайти к бабе Пане на поклон за крупой, чтобы сварить себе какую-нибудь похлёбку.