Тунисские напевы

– Конечно нет, я и не думала – спохватилась Гайдэ и снова заплакала, увидав в сердце своём клевету.

– Тогда пойдём хоть в лодку. Тебя никто не увезёт без Фарида, клянусь. Там просто безопасней.

– Безопасней, да, безопасней. Но это ничего… я лучше здесь.

И они снова ходили; то останавливались и долго разговаривали на одном месте, то опять пускались туда-сюда. Что выстрадали они за эти мгновения. Какое отчаяние пережили. А небо между делом начинало светлеть, а вернее делалось не таким чёрным.

– Уж так долго нельзя, – скрепя сердце, говорил Кирго после молчаливого взгляда Карпера из лодки, – Давай я останусь, найду Фарида, отправлю его вслед за тобой. Только сядь в лодку.

Скупое «нет» сорвалось с женских уст. Некое странное внушение владело ей. Предчувствие неописуемое.

– Нас скоро могут видеть, могут всё узнать, и тогда прощай свобода, прощайте мечты. Я обещаю, что найду его, я клянусь.

Решимость Гайдэ поколебалась, она посмотрела по сторонам, потом вдаль, пристань была пуста. Она кивнула.

– Пойдём, прошу, – дёрнул Кирго её за руку. В порыве ходьбы они отошли от лодки метров на десять.

– Ещё пару минут, – ответила Гайдэ.

Они могли уплыть сию же секунду, могли быть счастливы, свободны. Лодка бы вмиг отошла от пристани, ветер бы ударил в небольшой парус, волна всплеснула бы под килем. Стоило только протянуть руку. Да как всегда, всё решили пару минут.

Вдруг, тени лежавшие всё это время рядом с маленькой хижиной со снастями неожиданно зашевелились, разрослись, и разделились. Новые тени выпрыгнули из-за угла и поползли по пристани. Две из них побежали к лодке. Другие без счёта бросились к нашим героям. Не успели они опомниться, как оказались отрезаны от лодки. Гайдэ отшатнулась от Кирго. Тени бросились в лодку. Голос Карпера закричал: «Руби!». Послышался всплеск воды, крики, что-то упало в воду. Кирго взял Гайдэ за плечи. Нужно было бежать вперёд.

– Быстрее, в лодку, – успел он вскричать. Но дева стояла в ступоре.

На Кирго налетел какой-то мавр с дубинкой в руках, по-видимому, не ожидая сопротивления, но юноша наотмашь попал ему кулаком в челюсть; тот уселся наземь в изумлении. В следующее мгновение кто-то ударил Кирго сзади в затылок, и через секунду на нём уже повисло два стражника, один из которых отбросил в сторону его кинжал, спрятанный за поясом. Юноша взвыл, но не сдался; высвободил как-то обессилившую руку и скинул одного из обидчиков, а второго ударил в пах – известный стратегический ресурс всех мужчин. Ужаленный повалился и застонал. Второй стражник весом оттеснил Кирго; ударил в бровь, в весок. Кирго попятился. Гайдэ застонала за его спиной. Как она ни сопротивлялась, как ни извивалась, её уж связали, причём, довольно бережно.

– Гайдэ!– закричал Кирго во всё горло. И телом устремился к ней, не обращая внимания на град ударов, осыпавший его лицо. Мысли слетели с головы осенней листвой. Весь он был теперь единое усилье.

Наконец изумлённый ударом в челюсть мавр пришёл в себя и быстрым прыжком сбил Кирго с ног; начал вязать руки тугой верёвкой. Евнух наш распростёрся на земле обессиленный. Всё было кончено. Когда его поднимали, видел он Гайдэ, лежащую без чувств.

Юноша узнал на себе пристальный взгляд Ракыба.

– Что же ты, не смог повязать евнуха? – обращался тот к мавру, – говорил же, что легко одолеешь. А сам?

– Не ожидал, ваше благородие, – с горечью отвечал мавр.

– Что ж, Кирго, с тобой и троим сладить было трудно. Пришлось нашим дуболомам вместо моряков брать одного тебя, – отозвался Ракыб с неудовольствием и посмотрел на рябого турка, появившегося из тьмы в мокром кафтане.

– Он меня вислом, а я в воду упал, – оправдывался промокший стражник.

– Если уж этих двух надо было взять живыми, то на тех-то можно было и саблей махнуть

– У них и у самих имелись, – отозвался другой, появившись также из тени. – Лодка пошла по воде, всё закачалось. Я стоял один. Был выбор: кинуться на троих в их же лодку или остаться; я не стал.

– Не до оценили мы рыбаков, – констатировал Ракыб, – да и сабли у них были… сдаётся… – он не стал заканчивать фразы.

Кирго слушал этот разговор с горьким сожалением. На него теперь не обращали никакого внимания, как обыкновенно стражи порядка и поступают: обезвредив всех преступников, связав их по рукам, они могут уложить их на пол и ещё два часа заниматься своими делами, судачить о том о сём, нисколько не стесняясь; начальник будет отчитывать подчинённых; кто-то рассказывать анекдот; другой о семье вспомнит; для них это повседневность.

А всё же тяжёлые зрачки Ракыба непроизвольно добивались от Кирго чего-то, будто задавая немой вопрос.

– Как же я устал сидеть в засаде! – говорил мавр рябому турку, – ведь от самого дома их караулили, надо было там и брать. А то сидеть потом всю ночь!

– А сообщника взять! А заказчика увидеть! Доносчица сказала, что там ещё кто-то был, – отвечал турок.

– Да нам то что… – махнул рукой мавр.

Ракыб взял Гайдэ и положил себе на плечо.

– Идём к господину, – грозно приказал он. И остальную дорогу бравые стражники между собой не разговаривали.