Турбо Райдер (сокращённая версия)

— Ты же знаешь, что я не курю…

— А у меня и так последняя, ха–ха!

Герберт зажал губами сигарету, достал зажигалку и закурил. Подержал в руке пачку, подумал, подбросил её в воздух и пнул ногой.

Иван ощутимо нервничал. Герберт не знал, чувствует ли он это благодаря серой земле, или раньше он бы тоже мог знать об этом. Он молча курил, зная, что его коллега заговорит первым:

— Так ты… ты чего хотел? Может мы пойдём уже?

— Что? Зачем? — Герберт сделал вид, что очень удивлён, его потряхивало от сдерживаемого смеха. — Куда спешить?

— Так ведь прививки, вакцина! Работы много! Там её на весь день!

Герберт сделал глубокую, большую, особенно приятную затяжку. В голове приятно закололо, в кончиках пальцев тоже. Он повернулся к Ивану и доверительно сказал:

— Работы там мало, да и сделают её без нас, уж поверь. Я нашёл ассистента, — Герберт захихикал. — Уже сейчас он, наверное, берёт банку с тем, что я приготовил, и заносит её над головой!

Иван, видя радостное лицо Герберта, вздрогнул и немного сдвинулся назад.

— Вот, представь, все вокруг не понимают, что он такое делает, а он берёт, поднимает эту банку так высоко, как может, и потом швыряет её об пол!

И именно тогда, когда он это сказал, прогремело. Внезапно. Словно гром, словно миллион выстрелов сразу, но это были не они, конечно.

Взрыв. Мощный взрыв заставил землю трястись. Здание прыснуло во все стороны пылью и осколками кирпичей, а потом накренилось на один бок, на ту сторону, где располагался актовый зал, и медленно начало оседать. Складываться.

Иван вскрикнул и чуть не упал, у него подкосились ноги, но Герберт сразу же поддержал его, и даже приобнял, прижал к себе, чтобы почти зашептать в ухо:

— Потому что то, что я приготовил, это не вакцина!! Это нитроглицерин, — он снова захихикал, теперь уже совсем прижавшись ртом к уху Ивана.

С ужасом Иван посмотрел на Герберта, чтобы увидеть, как тот скалится, щерится, обнажая белые зубы и серые, в белых блямбах дёсны:

— Я теперь главный! Вот он я!! Ха! Ха–ха–ха!!

Герберт ударил Ивана в грудь, и молниеносным движением достал из–за полы пиджака нож. Иван поднял руки ладонями вверх, отгораживаясь. Герберт сделал шаг вперёд и мощным усилием втолкнул нож Ивану в живот.

Это оказалось сложнее, чем представлялось. Но всё–таки не так уж и сложно тоже. Раз — и всё. Герберт сам не понял, что сделал, пока не разжал кулак и не поднёс к лицу ладонь, измазанную кровью. Иван, тонким голосом, по–женски приговаривая:

— Ай… ай… ай–ай… ай…

Попытался убежать, куда–то уйти, но, сделав пару шагов, он упал на землю. Ноги его уже не держали.

— Больно… пожалуйста… вытащи… больно…

— Хорошо, — пожал плечами Герберт, наклонился и выдернул из живота Ивана нож.

Тот снова вскрикнул:

— А–а–ай!

Из его живота хлынула кровь. Иван попытался зажать её, но пальцы у него не сгибались, он давил ладонью на рану, но из той всё выливалось и выливалось.

Герберт смотрел, не чувствуя ничего. Сплошное безразличие. Его коллега и друг лежал перед ним.

— Зачем… зачем, зачем ты это? Я же…

Но ответа Ивану не было. Герберт уже шёл от мэрии в сторону лаборатории. Город начинало лихорадить. Жалкие остатки рыцарей–полицейских сбегались к взорванной мэрии, не замечая, не слыша, что на воротах внутренней стены происходит не меньшая суматоха, что тамошние патрули уже смяты и подавлены толпами людей в персиковых одеждах.

Человек он проснулся за минуту до взрыва. Он поднялся, его всего захватило масштабное предчувствие чего–то очень страшного, захватило настолько сильно, что человек попытался вырваться из клетки, тряс дверь, старался отогнуть прутья, что было бесполезно.

А потом случилось.

Грохнуло так, что вышибло из человека весь дух, он упал на пол и накинул на себя матрас. Не зря, потому что тут же разбились, лопнули витражные стёкла, полетели в лабораторию; попадало оборудование со столов, большая, наполовину полная бутыль глицерина треснула от низа и до верха, глицерин медленно начал вытекать из неё.

Человек осторожно выглянул из под матраса. Снаружи шумели люди, их голоса мешались с топотом, звуком драк, а потом ещё добавились крики и стоны. Человек не мог видеть многого, но изредка в окне мелькали силуэты, пару раз в лабораторию залетали камни, поначалу было слышно много выстрелов, но потом ни все стихли…

— …что случилось? Что произошло?

Человек никак не мог отделаться от мысли, что это связано с Гербертом и его «лекарством», и ощущение это с каждой секундой всё крепло.

Послышался другой шум, тихий, — открылась входная дверь. Человек замер, слыша чужие шаги. Герберт вошёл в комнату.

— Привет, — сказал он, человек увидел, что вид у него помятый, а на правой руке следы крови. — Как видишь, я и правда всех вылечил.

— Что ты сделал? Что это за взрыв?

Герберт махнул рукой, широко улыбаясь, и человек обмер, видя, что дёсны учёного в пульсирующих блямбах, будто в клещах.

— Я, — сказал Герберт. — Я взорвал Феоктистова. И Ивана. Ну, Ивана не взорвал, но… — Герберт сморщился и хихикнул. — Всё, всё кончено, теперь я тебя выпущу.

Он подошёл к клетке и начал хлопать себя по карманам, ища ключ. Не нашёл.

— Странно… Был же тут…