Турецкие народные сказки (второе издание)

Как только настало утро, она, пока дети еще спали, встает и выходит наружу. Пока она смотрела туда и сюда, она заметила вдали пастуха. Она сейчас же подходит к нему и спрашивает, чей он пастух, а пастух говорит: «Я — пастух такого-то шаха, а жена моя — садовница в саду у шаха». Девушка просит и умоляет пастуха: «Смилуйся, пастух, у меня семеро детей, я осталась с ними на вершине гор, — сведи меня к своей жене, будем жить вместе!» И пастух ее пожалел. Под вечер он берет ее и ведет во дворец; жене он говорит, чтобы та работала вместе с ней. Каждый день пастух пас овец, а они работали в саду; девушка вырастила семь розовых кустов и каждому из них дала имя своего ребенка. По воле аллаха, розы, которые распустились на этих деревьях, были невиданной доселе красоты, так что всякий, кто один раз их увидел, стремился увидеть их еще раз. Не будем затягивать! Эти розы распространялись из рук в руки по всем городам. Когда эти розы были куплены в городе отца тех детей, шахзадэ услыхал имена своих детей и подумал: «Не иначе, как эти розы вырастила моя жена!» Он спрашивает у продавцов роз, где такие розы, а те отвечают, что в таком-то городе, в саду у такого-то падишаха. Шахзадэ, не теряя времени, отправляется прямехонько в тот город. Когда он прогуливался перед дворцом, девушка как раз дала своим мальчикам эти розы и выпустила их на улицу. Шахзадэ узнал детей и, лишь только увидал в их руках розы, берет и целует одного из них; он берет из рук его розу и дает мальчику свой перстень. А мальчик, взяв перстень, несет его своей матери. Едва только она увидала этот перстень, она поняла, что сюда пришел шахзадэ. На следующий день она наказывает мальчику: «Если тот человек снова сюда придет, позовите его в сад». Когда же дети на следующий день опять играли перед калиткой, пришел шахзадэ, а мальчик, как только его увидел, зовет его в сад. Шахзадэ входит внутрь, глядь! — а жена его работает как садовник. Увидели они друг друга и тут же бросаются один другому в объятия. Как только шахзадэ спросил, что с ней случилось, девушка рассказывает все с начала до конца. Тогда он забирает жену и детей и увозит в свой город. Когда же он рассказал обо всем отцу, везиру отрубили голову. А они устраивают пир в сорок дней, сорок ночей, и все соединяются друг с другом.

43. Дильрукеш

ыло — не было, а в прежние времена, в решете ли, посреди гумна, когда мои отец моим отцом был, я у моего отца дочкой был, отец мой сыном стал, я моему отцу — мать, знающий, однако, знает, как это надо понимать¹… когда-то на другом краю света, в стране, близкой к тем местам, где обитают дэвы, были три очень бедные сестры. Они каждую ночь до самого утра шили, вышивали, хлопок пряли ²; наутро одна из них относила все на базар, продавала, покупала, что нужно добыть, чтобы днем пить и есть и топить ². Однажды повелитель той страны, разгневавшись за что-то на население, приказал, чтобы три ночи не зажигали огня в домах³: всякий, кто зажжет свечу, понесет наказание. Что делать девушкам? В темноте работать нельзя; если же они не будут работать, то останутся на следующий день голодными. Бедняжки вешают плотные занавески на окна своих комнат, зажигают крошечный ночник, работают, насколько глаза могут видеть, и зарабатывают себе деньги на хлеб. На третью ночь после этого запрещения падишах, взяв с собой одного-двух человек, начинает обходить свою страну для того, чтобы узнать, есть ли такие, кто зажигает свет у себя в доме вопреки запрещению, или нет; он подходит к дому девушек, а в ту ночь как раз один уголок оконной занавески остался у них приоткрытым.

Лишь только падишах увидал свет свечи, он очень сильно разгневался, однако бывшие при нем остановили гнев падишаха такими словами: «Эфенди, постоим-ка здесь немного, узнаем, чей это дом: может быть, у них неотложная работа. Если же это не так и если это — проделки, направленные только к тому, чтобы ослушаться приказа, тогда какое бы наказание вы ни повелели, наложить его будет не трудно». И они решили послушать под окном дома. Девушки ни о чем не знали: все трое сидели, работали и жаловались друг другу на свою бедность. Старшая из них говорит: «Ах, что было бы, если бы падишах отдал меня за своего векиль-харджа⁴, уж поела бы я досыта!» А средняя говорит: «А меня если бы отдал падишах за рубаджы⁵, я бы каждый день надевала новое платье». А самая младшая сказала: «Если бы падишах взял меня за себя, я бы родила ему таких детей, что, когда они засмеются, будут распускаться розы, а когда заплачут — будет сыпаться жемчуг». Младшие всегда бывают такие! ⁶ Падишах, услыхав эти слова, на следующий день велит взять этих трех девушек во дворец: старшую из них выдает за векиль-харджа, среднюю — за рубаджы, и помещает их во дворце, а младшую девушку берет за себя.