Туркестан в имперской политике России: Монография в документах

Обращаясь к обычаям, применяемым ныне народными судами Туркестана, следует иметь в виду, что в судах оседлого населения применяется не обычное народное право, а писаное мусульманское право – шариат, который, по воззрению мусульманских законоведов, не допускает действия рядом с ним обычного права. Основанный на Коране, как главном источнике, на хадисах, т.е. преданиях от Пророка, и постановлениях первых халифов и основателей религиозных расколов, шариат является единым правом для последователей ислама во всех мусульманских государствах. Коран и хадисы не подлежат никакой отмене, чем и объясняется неподвижность шариата, не регулирующего многих явлений современной жизни в общественном и частном быту. Будучи кодексом религиозным, шариат устанавливает тесную связь между религиозными и гражданскими отношениями, вследствие чего отступление от правил, предписанных шариатом, для гражданских действий считается прегрешением против веры, за которое мусульманину придется отвечать в будущей жизни. Применение такого кодекса, проникнутого религиозной нетерпимостью, чуждого современным условиям жизни и культурного быта, объединяющего мусульман Туркестана со всеми последователями ислама, препятствующего им сблизиться с христианским миром и объединиться в правовых понятиях с коренным населением Российской Империи, конечно, не может быть признано желательным и допустимым в интересах Государства и задач Правительства на среднеазиатской окраине. Не подлежит, конечно, спору, что шариат заключает, в себе некоторые вполне разумные требования, как, например, воздерживаться от пьянства и разврата, и терпимые постановления о семейных и наследственных правах, которыми без всякого ущерба культурному правовому строю могут регулироваться эти частногражданские отношения мусульман. Такие постановления шариата и при распространении на мусульман общеимперских уголовных и гражданских законов могут быть оставлены для них в силе и применяться, не нарушая принципа единства суда и законов для всех подданных Империи. Оставлять же туземцев по-прежнему под всеобъемлющей и исключительной властью шариата, в казуистическом лабиринте его постановлений и толкований, проводимых в жизнь недобросовестными и невежественными народными судьями, нередко под руководством и по указаниям мусульманского духовенства, является недопустимым даже в интересах самого населения, которое, развиваясь экономически и в своих воззрениях на правовые отношения, не может не тяготиться религиозными велениями и запретами в гражданском обиходе.

Что касается обычаев, которыми руководствуются народные суды кочевых киргиз в Семиречье и в центральных областях Туркестана, и обычаев туркмен Закаспийской области, то как у тех, так и у других обычаи сохранились не столько как нормы права, а как нормы быта. Об обычном праве киргиз немногочисленные исследователи его отзываются, что, вследствие общения с оседлым населением, изменения экономических условий, долгого пребывания киргиз в зависимости от различных народностей, их обычное право, адат, подверглось таким изменениям, что от прежнего адата остаются чуть заметные следы, перепутанные различными наслоениями. В адате нет ничего цельного и положительного. Основные начала киргиз – их кочевой образ жизни, родовой уклад, общинное землевладение, низкое вообще культурное развитие, слабая общественная власть и правомерность фактических состояний, конечно, не могли способствовать выработке и развитию обычного права, и если таковые нормы сложились у киргиз, как, например, в области семейного права – что женщины, кроме вдов, и несовершеннолетние бесправны и что брак есть купля-продажа, – то едва ли такие обычаи как нормы права могут быть терпимы в благоустроенном государстве. Нужно еще заметить, что различия уголовной и гражданской неправды у киргиз не существовало, что уголовной ответственности у них, в сущности, нет и все нарушения прав личности оканчиваются гражданским удовлетворением. При таком шатком и неопределенном адате народный суд киргиз неизбежно должен производить расправу по своему усмотрению и произволу, что ныне и наблюдается. Сами киргизы сознают неудовлетворительность их судов по адату и стремятся к суду по шариату, вследствие чего шариат и применяется в судах киргиз, переходящих в оседлое состояние. Распространение общеимперских законов, материальных и процессуальных, на кочевников-киргиз является поэтому мерою неотложной.