Туркестан в имперской политике России: Монография в документах

В видах этих печатание мусульманских исторических и религиозных книг и учебников не может отвечать нашим Государственным интересам здесь. Печатанием книги и учебники мусульманские удешевятся настолько, что будут доступны массе населения. Ныне только состоятельные лица имеют возможность приобретать книги, а когда масса дешевых книг и учебников появится в продаже, тогда мусульманство и мусульманская грамотность быстро будут распространятся по степи и глубже и крепче пускать свои корни в непочатую еще почву кочевников. Для этого мусульманство располагает громадными силами: масса мулл, проживающих без дела в больших городах при мечетях, мазарах и медресе, с фанатизмом явятся в степи пионерами мусульманства: связка дешевых книг даст мулле и силу, и средства пропагандировать мусульманство и эксплуатировать простоватых киргиз; мелкие торговцы – сарты и татары рассыплются по степи в помощь муллам и будут менять книги на баранов, – эта новая спекуляция сослужит верную и хорошую службу мусульманству.

Таким образом, предприятие Купца Лахтина, весьма выгодное в спекулятивном отношении, принесет несомненный вред русскому делу в Средней Азии.

Конечно, этот вред можно ослабить, предупредить и так сказать локализировать, обставив мусульманское книгопечатание особыми условиями, неблагоприятными удешевлению и быстрому распространению мусульманских книг. Но казалось бы, лучше не разрешать того, что нужно стеснять, сдерживать[542].

Что же касается до ввоза печатных мусульманских книг из Индии, то едва ли это может угрожать серьезной опасностью. Книги, привозимые из такого далека и с такими затруднениями, не могут быть дешевы, и в действительности они очень дороги; а потому большого спроса на них, а следовательно, и распространения их быть не может. Брошюры же или книжки с политическим содержанием могут быть ввозимы в край и распространяться и при существовании в Ташкенте мусульманского книгопечатания в самом широком размере. Книгопечатание этому не помешает – это дело Полиции.

Коллежский Советник Южаков.

Резолюции: 1. Уведомить г. Лахтина, что я не вижу надобности изменять порядок, установленный Г.-Л. Колпаковским циркуляром 7 Марта 1882 г. Ген.-Ад. Розенбах.

2. По существу согласен с мнением К. С. Южакова.

3. Полагал бы весьма полезным учредить комиссию для проектирования мер, чтобы помешать распространению мусульманства между киргизами, что в настоящее время замечается. В число членов этой комиссии могли бы быть назначены К. С. Бродовский, Полк. Абрамов (?), Г. Наливкин, хорошо знающий обычаи и нравы киргизов. Канцелярии представить по сему предмету свои соображения. Все дело должно быть весьма секретно. Ген.-Ад. Розенбах.

ЦГА РУз. Ф. И-1. Оп. 1. Д. 2574. Л. 4-12 об. Подлинник. Рукопись.

3.3. Андижанское восстание 1898 года и его последствия

Самый значительный объем публикуемых в этой главе документов связан с Андижанским восстанием 1898 года под предводительством Дукчи Ишана[543]. Сюда включены отчеты младших и старших офицеров, ряд рапортов и докладных записок с оценками и подробными описаниями событий, их анализом и перечнем предлагаемых мероприятий, дабы не допустить подобных событий.

В ночь на 18 мая в результате нападения восставших на андижанский гарнизон погибло 20 рядовых и два офицера, несколько десятков солдат было ранено. Нападавшие потеряли значительно больше (около 50 чел. убитыми и более сотни раненых). Власть реагирует весьма бурно и оперативно. Уже к 21 мая основная часть зачинщиков, в том числе и Дукчи Ишан, были схвачены. Причем, как следует из опубликованных документов, в его поимке основную роль играли именно местные жители, точнее – представители самоуправления. Однако поимка предводителя восстания не успокоила власти. Напротив, опасения повторных вспышек выступлений усилились. К 30 мая появились приказы, объявляющие о повышении готовности. Русское население, особенно в Андижане и Оше, было вооружено.

Опасения, что бунт будет распространен и дальше, оказались напрасными. Более того, большинство местной религиозной элиты, поэты, торговцы и др. резко осудили восстание[544]. О реакции простых людей известно меньше, хотя в ее среде фигура Дукчи Ишана со временем стала мифологизироваться, его роль в качестве предводителя восстания забываться, а деяния связываться с воображаемыми чудотворствами[545].

Авторы записок признали относительную ограниченность собственно восстания, или, как пишет начальник Маргеланского уезда полковник Брянов: «…в Фергане масса населения тоже не принимала активного участия в "газавате". Следовательно, особенность ее …заключается в том, что в ней всегда откуда-то готов контингент смельчаков, с дикою удалью бросающихся на смерть за идею "газавата"».