Туркестан в имперской политике России: Монография в документах

На остальных заседаниях Комиссии обсуждались конкретные формы контроля, обсуждались проекты инструкций и дополнений к уже имеющимся положениям «по управлению духовными делами магометан», особенно в отношении связей с «зарубежными эмиссарами», с тем чтобы препятствовать сбору денег для них и т.п.[628] Особое внимание было обращено на вопрос о мусульманских учебных заведениях. Как ожидалось, в преамбуле проекта конфессиональное образование характеризовалось в обычных штампах, вроде «рассадники узкомусульманской науки», в целом само образование – «вредное интересам государства» и т.д. Управление мусульманскими учебными заведениями предлагалось вывести из подчинения Министерства народного образования и передать под контроль губернаторов областей с правом назначать попечителей имуществ (мутаввали) и преподавателей или отстранять их. Хотя окончательных правил в этом вопросе, которые бы приняли вид нормативного предписания, так и не было выработано[629]. Особое внимание предлагалось обращать на функционирование вакуфных хозяйств учебных заведений и мечетей. Предлагалось воздерживаться от контроля за распределением их доходов, препятствовать передаче новых имуществ (в виде пожертвований – вакуфов) в пользу религиозных заведений. Одновременно предлагалось не вмешиваться в учебный процесс и воздерживаться от любых форм воздействия на него, «в смысле реформ и улучшения», с выражением надежды, что при таком подходе образование потеряет актуальность в первую очередь для самих мусульман[630].

Некоторые из публикуемых ниже документов показывают, что Совет при генерал-губернаторе принял не все предписания министерств и департаментов, формулируя свои поправки обычными бюрократическими штампами вроде: «Совет не признал возможным согласиться… (с тем-то, тем-то)» (см. публикуемый ниже протокол Совета № 32 от б июля 1900 г.).

Таким образом, повторная попытка (точнее, предложение) создать Духовное управление мусульман вновь закончилась бумажными «резолюциями», «проектами». Это же касается проектов с дополнительными инструкциями и положениями (в виде поправок и корректур похожих документов), которые обсуждались на заседаниях названной Комиссии и затем на заседаниях Совета при генерал-губернаторе. Как видно из публикуемых ниже документов, такого рода изменения коснулись преимущественно форм контроля за назначением мударрисов, мутаваллиев, имамов мечетей, новых подходов в контроле за вакуфными имуществами, определяли конкретных чиновников, ответственных за разные направления в контроле за религиозными учреждениями и т.п. Предлагаемые изменения предполагалось ввести в «Положение об управлении Краем».

Трудно сказать, насколько такого рода инструкции сделали эффективным собственно контроль за деятельностью мусульманских учреждений. Однако решающего влияния на религиозную жизнь мусульман они, похоже, не оказали. Например, предложенные Комиссией и выработанной Советом инструкцией изменения в «управлении» традиционным мусульманским образованием так и не были воплощены в жизнь. Это же касается и самого сложного и запутанного вопроса о вакуфных имуществах. Мнение министерств, выраженное в специальных рапортах и докладных записках с приложениями, фактически свело на нет большинство предложенных Комиссией изменений в управлении «делами магометан»[631]. Серьезное влияние на обсуждаемые вопросы оказало мнение тогдашнего министра финансов С. Ю. Витте, который, как показано выше, резко критиковал упомянутую записку Духовского и обвинил туркестанскую администрацию в подчеркнуто «отрицательном отношении к мусульманству», резонно заметив, что Андижанское восстание вызвало к жизни призраки панисламизма[632]. В целом единого мнения по поднятым проблемам «магометанского вопроса» не было ни в местной администрации, ни в министерствах и их ведомствах. Единственное, что объединяло эту разноголосицу, – это очевидный конфессиональный (православный) подход, что видно из доминирующих и почти одинаковых штампов, выдающих восприятие ислама и мусульман как неизбежное зло.

Такая разноголосица фактически возлагала всю исполнительную и «разрешительную» функцию по контролю на местные административные подразделения, как это видно из публикуемых «Положений» и «Инструкций» по вопросам образования, вакуфов и др. учреждений. На деле администрация на местах редко использовала такого рода документы, ибо всегда воздерживалась раздражать общину мусульман, опасаясь повторения Андижанских событий.