Туркестан в имперской политике России: Монография в документах

Устранить образовавшееся совершенно ненормальное положение, конечно, можно единственно только учреждением известной, признанной Правительством, организации официального мусульманского духовенства, принадлежащего к составу духовных орденов, и более или менее сходной с организацией одной из четырех групп, на которые делят Уставы Иностр. Испов. всех мусульманских подданных Империи, а также установить то или иное, но, во всяком случае, определенное отношение закона к суфизму и его представителям.

Отнюдь не считая возможным восстановлять, фактически упразднившуюся, зависимость туркестанских мусульман от Оренбургского Духовного Собрания, и в то же время не считая отмененными те статьи закона, коими предписывается иметь точные сведения о состоянии мусульманского духовенства, мечетей, школ и т.п. и иметь должный надзор за благонадежностью лиц, занимающих в настоящее время должности в этих учреждениях вне всякого контроля Администрации, я предложил гг. Военным Губернаторам циркулярным распоряжением, в копии при сем прилагаемым, представить сведения о положении этого дела в областях края и свои соображения о возможности, желательном порядке применения и необходимых изменениях, в применении к Туркестану, той или другой из организаций, устанавливаемых Уставами Иностр. Испов. для всего мусульманского населения Империи.

Высказанное выше предположение, что первый Генерал-Губернатор Туркестана имел в виду установить для него какую-либо организацию духовного управления, подтверждается тем обстоятельством, что мысль эта рельефно проявилась вскоре после смерти К. П. фон Кауфмана. Из дел Канцелярии Генерал-Губернатора видно, что в Январе 1884 г., т.е. с небольшим через год по прибытии в край, Генерал-Лейтенант Черняев образовал Особую Комиссию для составления проекта правил: об устройстве духовного управления Туркестанских мусульман, заведования вакуфными имуществами и упорядочения обеспечиваемой ими учебной части туземных школ. К сожалению, однако, состав этой Комиссии исключал возможность разумной разработки поставленных ею вопросов: составленная из одних только представителей мусульманского духовенства и близко стоящих к нему казиев, этих столпов мусульманской обособленности, но без всякого участия кого бы то ни было из лиц местной Администрации, – Комиссия эта естественным образом могла руководствоваться только шариатом и потому выработала по всем вопросам проекты, совершенно несогласные с интересами русского управления в крае. Приняв, по-видимому, за основание организацию мусульманского духовного управления в Закавказье, действительно наиболее подходящую к местным условиям Туркестана, Комиссия выкинула из нее подробности, обеспечивающие русские интересы, и приспособила остальные к своим собственным мечтаниям, т.е. сделала как раз обратное тому, что следовало[649].

В таком виде работы Комиссии, конечно, не могли представлять интереса для дальнейшего рассмотрения их в законодательном порядке и, так как в это время в Петербурге действовала Комиссия по разработке Положения об управлении Туркестанского края, то по отъезде Генерал-Лейтенанта Черняева в Петербург Вр. испр. д. Генерал-Губернатора, Генерал-Майор (ныне Генерал-Лейтенант) Гродеков приостановил действия мусульманской Комиссии, предполагая, что разрабатываемый в Петербурге проект Положения “несомненно, обнимет вопросы о мусульманском духовном управлении,

О вакуфах, школах и проч. Словом, все те вопросы, которые предложены на обсуждение комиссии из туземцев”[650]. Выработанные уже Комиссией проекты были при этом в копиях препровождены в Путевую Канцелярию Генерал-Губернатора в С.-Петербург для направления, если потребуется, в Комиссию Графа Игнатьева.

Были ли эти материалы препровождены в Комиссию Графа Игнатьева или нет, из дел Путевой Канцелярии, вскоре закрытой за отъездом из Петербурга вновь назначенного Генерал-Губернатором Генерал-Адъютанта Розенбаха, не видно, но, во всяком случае, в Проекте Положения, препровожденном в следующем, 1885 г., на заключение местной Администрации – о духовном управлении мусульманского духовенства в Туркестане не упоминалось ни слова[651].