Туркестан в имперской политике России: Монография в документах

Неудачный опыт попытки разработать проект управления для мусульманского духовенства в достаточной степени объясняет отсутствие подобных попыток при последующих Генерал-Губернаторах, но в настоящее время, после данного нам мусульманским населением урока, показывающего что оставлять его духовный мир без надлежащего надзора невозможно, становится совершенно необходимым установить, по примеру Закавказья и других окраин Империи, известный порядок духовного управления местного населения, который помог бы фактически, опираясь на закон, устранить зависимость туземной духовной жизни от заграничных мусульманских центров, наблюдать за проведением в жизнь требований Центральной Власти, ввести порядок в управление обширными вакуфными имуществами и, по указаниям Русской Власти, включать в программы туземных школ русский язык и другие предметы, которые сделали бы эти обеспеченные в материальном отношении учебные заведения действительными рассадниками просвещения, а не мусульманского изуверства и исключительности.

Для разработки проекта учреждения подобного Духовного Управления всего менее необходимо, конечно, в настоящее время участие мусульманских законоведов, предел мечтаний которых уже известен нам из составленного мусульманской комиссией в 1884 году проекта. Казалось бы, что, приняв за основание Положение об управлении мусульманским духовенством в Закавказье и изменив его главным образом устранением муфтия и введением если не председателя, то хотя бы цензора при управлении, из русских людей, основательно знакомых с шариатом, тюркским и персидским языком, можно было бы создать порядок управления мусульманским духовенством, вполне удовлетворяющий вышеуказанным целям, который, обеспечивая религиозные интересы невраждебной нам части населения и устраняя его от влияния последователей суфизма, служил бы послушным орудием в руках русской Администрации края для парализования деятельности фанатиков и представителей заграничных гнезд мусульманства.

Прежде, однако, чем представить на утверждение в законодательном порядке подобной Проект, я желал бы знать принципиальное отношение к вопросу высших Правительственных учреждений, а потому, если, Ваше Высокопревосходительство, одобряете мой взгляд на необходимость установления в Туркестане специального органа для управления мусульманским духовенством, то прошу не отказать в сношении по этому вопросу с Департаментом Иностранных Исповеданий на тот случай, если г. Министр Внутренних Дел имеет на этот счет известные взгляды, и не оставить меня по этому делу Вашими указаниями, чтобы при разработке подробностей проектируемой организации таковые могли быть приняты в соображение».

Ответа на это представление по настоящее время не получено, из чего можно заключить, что Военное Министерство вступило по затронутому вопросу в сношения с Департаментом Иностранных Исповеданий; взгляд же самого Военного Министерства на необходимость установления известной организации мусульманского духовенства в Туркестане в достаточной степени явствует из Правительственного Сообщения, напечатанного в № …[652] Правительственного Вестника, в котором, между прочим, сказано:

«Распространению заговора способствовало совершенное отсутствие контроля над проявлениями духовной жизни народа, тяготевшего в духовно-нравственном отношении к заграничным мусульманским центрам». Изложенные далее сведения о появлении в Ферганской области некоего Аб-ду-Джамиля из Константинополя с волосом Пророка и о сношениях его с населением Ферганы подтверждают это в достаточной мере:

«Отсутствие контроля и правительственной организации по отношению к мусульманскому духовенству Туркестана, – говорит далее Правительственное Сообщение, – повело, независимо оживления связей его с заграничными очагами исламизма, к усиленному развитию «суфизма» и к укреплению самостоятельной организации духовенства с своеобразной иерархией «ишанов» (настоятелей), «хальфов», (помощников[653]), «раисов»[654] (блюстителей) веры и нравственности, «мюридов» (учеников, последователей), исполнивших беспрекословно повеления своего «пира» (ишана, шейха). Следствие обнаружило, что установленное Правительством выборное начало при назначении на должности лиц сельской и волостной Администрации отдавало эту последнюю, зависевшую от своих избирателей-«мюридов», в руки хальфов и раисов. При этих условиях влияние на массу минтюбинского ишана[655] становится понятным, даже и помимо тех его личных качеств, которыми он сумел привлечь на свою сторону невежественных соучастников, обнаруживших жажду религиозного и нравственного удовлетворения».

Приводя далее заключение Комиссии о причинах, способствовавших возникновению беспорядков, Правительственное Сообщение заканчивает перечисление необходимых, по мнению Комиссии, мер словами: «Для надзора за деятельностью туземного духовенства и школ, за развитием мусульманских учений и для заведования вакуфами необходимо учредить особый орган при Главном Начальнике края, с отделениями при Областных Управлениях и в уездах».