Турнир

– Возможно, в гараже отеля на правом берегу отыщется какая-нибудь «тачка», – заметила в утешение капитану Шира. Несмотря на то что Мастер Игры обладал худосочной комплекцией, таскать его на горбу все равно было малоприятным занятием. Особенно по крутым дамбовым лестницам и горным склонам. А учитывая, что при этом он был горяч, будто отопительная батарея, возня с ним обещала и вовсе превратиться для Гробика в пытку.

Тем не менее, капитан безропотно согласился на эту участь и потопал по лестницам на вершину дамбы. Мы направились следом за Гробиком, поскольку на этом наши поиски можно было с чистой совестью прекращать. Что еще интересного мы могли здесь найти, если все пакали нами давно собраны, а наш главный враг угодил к нам в плен? Да и опасение, что версия Бледного насчет ловушки окажется правдой, не давала мне покоя. Воевать в гигантском бетонном мешке с превосходящими силами противника было бы слишком опасно. Чтобы одержать над нами верх, аборигенам даже не потребуется стрелять. Все, что они сделают, это откроют несколько вентилей. И, затопив утробу дамбы, выгонят нас наружу, будто сусликов, которых охотники выкуривают из нор подобным способом.

На Орегон уже опустилась ночь. Такая же, как предыдущие: темная, беззвездная и зловещая. Крупье продолжал стеречь наши вещи и арсенал, попутно наблюдая за берегами и водной гладью Бул-Рана. Появление в нашем дружном семействе нового, но уже всем знакомого члена было воспринято им с любопытством, но без особой радости. Да и кто сейчас радовался? Трудно сказать, в каком виде Мастер для нас более опасен – живым или мертвым. В первом случае наша игра являла собой привычный забег с препятствиями с положенной наградой в финале. Во втором – тот же забег, только с очень туманной перспективой. Что теперь считать победой, а что поражением? Да и вообще неясно, продолжаем ли мы играть или все это уже превратилось в бессмыслицу, поскольку наш противник на самом деле очутился в нокауте, а мы все еще скакали по рингу и размахивали кулаками, воюя неизвестно с кем и за что.

Гробик уложил свою ношу на бетон, дабы перевести дух и ополоснуть лицо холодной водой. Тело «серого» продолжало источать тепло, которое ощущалось даже в шаге от него. Поэтому, несмотря на ночной холод, Гробик был вынужден страдать от жары. Мы распределили между собой его вещи и уже собрались покинуть дамбу, как вдруг в небо с шипением взлетели две осветительные ракеты – одна над левым берегом, другая над правым. Два маленьких солнца озарили плотину и ее окрестности так ярко, что в их лучах можно было бы запросто читать газету.

Нам очень хотелось, чтобы появление в небе проклятых ракет не было связано с нашим присутствием здесь и чтобы они скорее погасли. Увы, но этой ночью фортуна не потакала нашим желаниям и подыгрывала не нам, а нашим врагам.

Не успели ракеты достигнуть верхней точки своего полета, как на обоих берегах началось оживление. Мрак прочертили мечущиеся лучи автомобильных фар – с той и с другой стороны к дамбе неслись автомобили. Рев их двигателей долетел до нас немного погодя, когда они перевалили через прибрежные возвышенности и начали спускаться к реке. С этого момента у нас в запасе оставалось две-три минуты до того, как «крестоносцы» блокируют выходы с дамбы. Достаточный срок, чтобы добежать до любого ее края. Но что потом, ведь, добежав дотуда, мы все равно не успеем скрыться в лесу, а столкнемся нос к носу с противником.

Или все-таки рискнуть? Но в таком случае придется бросить здесь «серого»… Хотя это выглядело не такой уж высокой платой за спасение. Жаль только, не гарантировало его. Однако, оставаясь на месте, мы подавно ничего не выиграем, так что идти на прорыв нужно, причем не мешкая…

Я бы отдал такой приказ, если бы стрельба не началась раньше, чем машины врага достигли берегов. По нам открыли огонь группы дозорных, которые вышли на подступы к плотине и окопались в лесу до того, как прочие их соратники получили сигнал к атаке. Видимо, это были наиболее опытные здешние охотники, если им удалось занять позиции незаметно для следящего за округой Крупье. А раз так, значит, метко стрелять эти парни тоже умели. И лучше нам было поверить в это сразу, не проверяя, так оно на самом деле или нет. Поэтому вместо бегства мы попрятались за укрытия, благо бетонный парапет на вершине дамбы изобиловал таковыми (ими служили тумбы выстроенных вдоль парапета фонарей), а также прикрывал нас от выстрелов с флангов.

Нечего было и думать о том, чтобы вырваться из этой блокады. Из-за отсутствия у гражданского ополчения пулеметов оно вело по нам не слишком плотный огонь. Но, в отличие от нас, враги находились на возвышенностях, и это давало им ощутимое преимущество. Отстреливаться от них – прячущихся за деревьями невидимок – было столь же непродуктивно, как палить в воздух. И мы предпочитали пока не тратить патроны, выжидая, когда в поле нашего зрения появятся четко видимые цели.