Тусклый свет электрических фонарей

Спать сейчас было немыслимо. Если Остина нет дома, ехать к нему — глупо. Если телефон дядюшки Хо стоит в пустой квартире, о чём я всегда смутно подозревал, то, пользуясь городским транспортом, который еще не успел разбежаться по местам своих ночевок, я могу успеть застукать там своего лжедруга. Ничто, правда, не мешает им вновь устроить какое-то представление и заморочить мне голову своими мороками. Но что-то ведь надо было делать! Причем быстро.

Не раздумывая более, я выбежал из дому. Попутный трамвай на остановке, казалось, ждал меня. Я сел у окна в пустом вагоне, пошарил по карманам и, не найдя ничего другого, вытащил тот самый «счастливый билетик». Не колеблясь особенно, я сунул его в зевающую пасть компостера — и дырявый талисман может остаться при мне, а какой-то билет, пусть даже и фальшивый, пробить было надо.

На нужной остановке я выскочил и торопливо пошел к подъезду. На лестничной площадке перед дверью было по-ночному тихо. Не без волнения я толкнул дверь.

Город-амфитеатр вновь был передо мной, за мной, вокруг меня, погруженный в черную тропическую ночь. Редкие костры горели то там, то сям на уступах. Рядом с некоторыми сидели люди. Неспокойные волны внизу неспособны были отразить колпак звездного неба. Море было чернее самой ночи, и, казалось, в центре амфитеатра — бездна. Знакомая площадка, на которой я стоял, была пуста. Даже кошки не было здесь. Я подошел к краю уступа и вдохнул прохладный воздух, пропитанный запахом океана.

В общем, этого и следовало ожидать. Избежать встречи для них проще простого.

— Что ты делаешь тут, среди ночи? — голос за спиной.

Я оглянулся. Тонкий силуэт девушки, сидящей на верхнем уступе. Костер, горящий там, наверху, очерчивал ее фигуру сияющим ореолом. Лицо пряталось в темноте.

— Подойди же, — позвала она, — я хочу вниз.

Я послушно приблизился к стене, и, не дав мне времени для колебаний, хрупкая фигурка оттолкнулась руками от края своей площадки и порхнула вниз, на мой уступ. Практически рефлекторно я подхватил легкое тело. Наши лица оказались совсем близко, и я узнал знакомые черты. Веда.

— Ты не наваждение? — спросил я. Так, на всякий случай.

— Глупый, — отозвалась девушка. — Какая разница?

Мягко освободив свое подвижное тело из моих рук, она отошла за край ковра. Теперь свет костра нежными мазками рисовал ее на черном фоне ночи. Тьма, как и в первую нашу встречу, поглотила весь мир, кроме одной светящейся фигурки. Моя трепещущая тень жадно тянулась к этому единственному огоньку Вселенной.

— Пойдем? — вопросительно взглянула Веда в мои глаза.

— Куда?

— Туда, к морю.

И мы двинулись вниз. Перекладины приставных лестниц скрипели в наших руках. Мы спускались с одного спящего уступа на другой. Иногда Веда, спускаясь первой, пряталась в тени стен, я искал ее, затерянный в чужом мире, и не находил до тех пор, пока она сама, смеясь, не выныривала из-за моей спины. Все вопросы и сомнения заблудились среди лабиринта лестниц и площадок, время уснуло, мы бегали по ночному городу и веселились как дети. Я не заметил, когда взошла луна, только понял вдруг, что всё вокруг из черного стало серебристо-голубым. Море было уже ближе, но всё еще далеко внизу. Обрадовавшись, что уже есть что отражать, оно несколько успокоилось и протянуло лунную дорожку от городских строений к самому горизонту. Немногочисленные люди, попадавшиеся нам на пути, улыбались и отходили в сторону, как будто этот город безоговорочно принадлежал нам. Редкие прикосновения друг к другу учащались, и в какой-то момент я поймал ускользающую Веду в свои объятия и прижал к себе. Девушка сжалась вся и неожиданно прижалась к моему телу так, как будто долго этого ждала. Мои ладони скользнули по ее волосам и плечам. Жадные пальцы дотронулись до ее шейки.

С поразительной ясностью, гораздо более реальной, чем серебряный город вокруг, я вдруг вспомнил щелчок пальцев Аллариха, после которого Веда рассыпалась на осколки. Его пальцы тогда коснулись той же самой точки, которой сейчас касались мои. Я отстранился и взглянул в лицо моей спутнице. Потерянные вопросы, пользуясь нашей неподвижностью, нашли и догнали нас. Веда, смеясь, заглядывала в мои глаза.

— Мне сегодня звонил мой друг, — сказал я. — Его зовут Остин.

Я замолчал в ожидании ответа. Веда тоже молчала, не отводя глаз.

— Он звонил отсюда, — резко закончил я. Ожидаемой реакции вновь не последовало. Лишь недоуменный взгляд.

— Остин — один из вас? — не унимался я.

— Не знаю я никакого Остина, — ответила наконец Веда, пожав плечами. — И почему ты решил, что он звонил отсюда?

— Но ведь это телефон дядюшки Хо? — допытывался я, держа девушку в своих объятиях и пытаясь понять, напрягается ли ее тело при моих вопросах.

— С чего ты взял? Глупенький, — Веда засмеялась, выскользнула из моих рук, отбежала на несколько шагов, остановилась и обернулась ко мне, дразня возможностью бездумной охоты на лестницах города.

— А чей же телефон тогда стоял в комнате? — я решил проявить твердость.

— Как чей? Морока, конечно. В той квартире всё его. Это вообще его квартира.

Я растерялся.