Твердая рука

Большой прогресс достигнут в области излечения и предотвращения этого бича современности, но до полной победы над болезнью еще далеко. Современная экономическая ситуация не позволяет правительству полноценно финансировать исследования, поэтому чрезвычайно важно создать возможность прямой поддержки обществом важнейших программ, ведущихся в частных научно-исследовательских центрах.

Известно, что многие люди не любят получать прямые просьбы о пожертвованиях, какой бы достойной ни была цель, поэтому, чтобы помочь исследованиям в области излечения ишемической болезни сердца, мы предлагаем вам совершить у нас покупку, по тому же принципу, по которому происходит продажа благотворительных рождественских открыток, доходы от которой обеспечивают плодотворную работу в самых разных сферах. После долгих обсуждений, покровители нашего фонда приняли решение предложить к продаже восковую полировку высочайшего качества, предназначенную специально для ухода за антикварной мебелью.

Полировка расфасована в жестяные банки по 250 граммов и ничем не уступает тем, которые используют реставраторы и музейные работники.

Если вы пожелаете купить у нас полировку, мы предлагаем ее по пять фунтов за упаковку, и вы можете быть уверены, что как минимум три четверти полученных средств будут направлены на финансирование исследований. Полировка прекрасно подойдет вашей мебели, ваш вклад окажет существенную поддержку в продвижении исследований, и с вашей помощью, в скором времени можно будет ожидать значительных результатов в постижении причин и развитии передовых методик лечения этой страшной болезни. Если вы пожелаете, просим вас выслать ваше пожертвование по адресу, указанному выше. (Чеки следует выписывать на имя фонда «Исследования в области излечения ишемической болезни сердца».) Вы незамедлительно получите оплаченную полировку, и обретете благодарность будущих пациентов по всей стране.

Искренне ваша,

Исполнительный секретарь

Мысленно присвистнув, я сунул сложенное письмо в карман пиджака.

Разжалобим, предложим что-нибудь взамен денег, и намекнем, что если не раскошелишься сейчас, то в один прекрасный день можешь и сам оказаться на больничной койке. Если верить Чарльзу, формула сработала на отлично.

Во второй коробке лежало несколько тысяч ненадписанных белых конвертов. Третья была наполовину заполнена разнообразными письмами, в основном написанными от руки. Все содержали заказы на полировку и слова «чек прилагается».

В четвертой были короткие отпечатанные уведомления от «Исследований в области излечения ишемической болезни сердца»: благодарность за полученное пожертвование и подтверждение высылки полировки.

Пятая коробка была наполовину пуста, а шестая запечатана. В обеих лежали плоские белые квадратные шестидюймовые коробочки толщиной в два дюйма. Я вытащил одну и вскрыл ее. Внутри находилась круглая жестянка с плотно завинченной крышкой. Крышка отвинчивалась с трудом, но все же я сумел ее открыть и обнаружил под ней мягкую коричневую субстанцию с несомненным запахом полировки. Я завинтил крышку, вложил жестянку в упаковку и оставил, чтобы потом забрать с собой.

Больше в коробках ничего не было. Я осмотрел комнату целиком и заглянул в каждую щелку, но даже булавки не нашел.

Взяв белую коробочку, я осторожно пошел назад по направлению к гостиной, открывая и заглядывая в каждую закрытую дверь. Про две из них Луиза ничего не сказала. За одной оказался бельевой шкаф, а другая вела в комнатку без какой-либо мебели, где хранились чемоданы и всякое барахло.

Комната Дженни была убрана очень женственно, вся в розовом и белом, в пышных кружевах и оборках. В воздухе улавливался ее любимый фиалковый аромат «Милль». И какой смысл теперь вспоминать первый флакончик, который я подарил ей в Париже? То время давно ушло. Я закрыл дверь, оставив за ней воспоминания, и направился в ванную.

Белая ванная. Огромные пушистые полотенца. Зеленый коврик, зеленые растения. Зеркала на стенах, светло и ярко. Даже зубных щеток нет на виду: все убрано в шкафчики. Очень чисто. Как всегда у Дженни. Дорогое французское мыло.

Привычка шпионить давно победила мою природную щепетильность. Почти не колеблясь, я открыл дверь в комнату Луизы и заглянул внутрь, надеясь, что мне повезет и она не выйдет в эту самую минуту в прихожую и не увидит, чем я занимаюсь.

В ее комнате царил организованный беспорядок. Повсюду стопки книг и бумаг, одежда на стульях. Кровать не убрана: и неудивительно, ведь когда я позвонил, Луиза еще спала.

Тюбик зубной пасты без колпачка на умывальнике в углу, на веревке сохнут колготки. Открытая коробка конфет. Комод, заваленный всякой всячиной. Высокая ваза с распускающейся свечой каштана. Никаких ароматов. Грязи нет, только захламленность. Синий халатик на полу.

Мебель была такая же, что и в комнате Эша, и было сразу видно, где заканчивалась Дженни и начиналась Луиза.

Я закрыл дверь, никем не замеченный. Луиза сидела в гостиной на полу и сосредоточенно читала книгу, совсем забыв об уборке.