Твоя на одну ночь

Быстро проделав все требуемые манипуляции, Джеймс залил кипятком чай и поставил передо мной мою чашку, сев на соседний стул.

– У меня к тебе есть один важный вопрос, – начал он.

– Какой? – мгновенно насторожилась.

– Насчет напавших на Ника. Скажи, какого наказания ты для них хочешь? Уголовного или же тихого, но справедливого? Организовать можем и так, и так… Просто последствия будут разными.

Да, этот вопрос был важным. Я и сама толком не понимала, как бы я хотела обойтись. Но… Заглянув вглубь себя, я решила, что не хочу обращаться в полицию. Я хочу мести.

– Справедливого, – твердо и непреклонно ответила, зная, что не пожалею об этом ни сейчас, ни позже.

– Хорошо. Тогда все будет сделано в лучшем виде в ближайшее время, – произнес Харрисон.

Некоторое время мы пили чай, погрузившись каждый в свои мысли, пока мужчина не поинтересовался:

– Сильно перенервничала?

Смогла только кивнуть. Сильно. Слишком сильно. Аж до тошноты.

Заметив, как я мгновенно ссутулилась, а хорошее настроение улетучилось под гнетом воспоминаний, он встал и протянул руки, сказав:

– Иди ко мне.

И я подошла. Подошла, позволяя себя крепко обнять, создав уютный кокон, в котором ты можешь спрятаться от всех проблем, в котором всегда будет так хорошо.

Я слишком давно не получала заботы. Последним, кто меня так обнимал и поддерживал, был папа. После никого не осталось… Ник ввязался в дурную компанию, маме мы были не нужны, а друзья… друзья это не то. Да и я слишком была погружена в семейные проблемы, поэтому мы потеряли связь.

Кажется, я даже забыла, как это – когда тебя обнимают, словно укрыв от всего мира, дав надежную защиту и тем самым сказав: “Я рядом. Я тебе помогу. Мы со всем справимся.”

Да, я скучала по этому чувству. Настолько, что, уже без слез, просто млела, словно кот на коленях, наслаждаясь каждым мигом, проведенным в коконе из крепких рук.

Идиллию и мой личный рай разрушил обычный звонок в дверь.

– Это мама. Ей надо открыть, – произнесла, все еще стоя в объятиях и… и только сейчас замечая, что все это время вдыхала мужской аромат, который воспринимала, будто родной. От этой мысли стало не по себе.

– Угу… – промычали мне в ответ, но я, уже растеряв те ощущения сказки и волшебства, вырвалась из уютного плена мужских рук и отправилась открывать дверь.

Джорджина бросилась прямо с порога мне на шею, всхлипывая и приговаривая:

– Как же так? Где мой мальчик? Что с ним? Как…

– Он в ванной, все уже хорошо, – перебила я мать, немного опешив от словесного потока, после осторожно выскользнула из ее рук и предложила: – Проходи на кухню, сейчас Ник выйдет. Хочешь чай, кофе? Если ты голодна, могу подогреть пасту.

– Нет, крепкого кофе будет достаточно, – отозвалась она, направляясь в указанную сторону попутно доставая из сумочки бумажные платочки.

Я пошла следом, только сообщила брату через дверь, что пришла мама. Судя по его кислому “безмерно счастлив”, его слова можно было трактовать с точностью до наоборот.

– О, Джеймс, – улыбнулась родительница мужчине, смотрящему в окно до нашего появления. – Неожиданно приятная встреча, даже в такой сумрачный день.

Харрисон повернулся, на миг поморщился, едва увидел Джорджи рядом со мной, но мгновенно взял под контроль свои эмоции и вежливо–отстраненно произнес:

– Добрый вечер, миссис Абсани. Полностью с вами согласен. Но, к моему величайшему сожалению, вынужден оставить вас наедине – мне требуется сделать один важный, просто неотложный звонок. Все же не стоит затягивать с расследованием дела Николаса.

– Да–да, – согласно покивала мама, пока я осознавала тот факт, что Джеймс… сбежал. Сбежал, стараясь избавить себя от присутствия Джорджины. И, должна признать, я его понимала и даже в некотором роде поддерживала.

– Миссис Абсани, Элизабет, – и мы с Джорджи остались одни.

– Ну и как тебе с “просто другом”? – вновь начала свое мать.

– Мама! – нахмурившись, возмутилась я. – Такого вида вопросы, особенно сейчас, довольно излишни, не находишь?

– Черт, – она опустилась на стул, бросила на соседний сумочку. – До сих пор не могу поверить, что что–то с Ником могло произойти. Рассказывай давай, Лиззи.

“Очень многое могло произойти! Причем и произошло не меньшее”, – хотелось язвительно вставить, но я себя одернула и принялась за заказанный матерью кофе, при этом рассказывая все, что случилось.

От вида обожаемого мною напитка мне стало немного дурно, потому не стала себе наливать, просто села за стол.

– Как–то так, – скомкано закончила, теребя в руках пустую кружку от чая. – Я позвонила тебе, и вот ты здесь.

– Что за ублюдки это сделали? И для чего? Господи, и такие отморозки ходят с нами по одной земле!

– Они не взяли у Ника ни цента, – сообщила я. – И…

Мой голос дрогнул. Прикусила губу, чтобы снова не расплакаться.

– Ох, Лиззи, – Джорджина сжала мою ладонь. – Все будет хорошо. Я разберусь, детка. И они пожалеют за то, что сделали.

– Они? Да, Джеймс обещал помочь, – рассеянно поделилась, а потом вспомнила, что наш разговор с мамой по телефону был крайне странным, и поинтересовалась: – Слушай, у тебя же все в порядке?

– В смысле? – не поняла она.