Твоя поневоле

Прижатая к стене грудь и щека трутся о старые обои… Глаза застилает солёный пот… Запах обоюдного возбуждения…

— Филатова! Ты снова улетела, — возвращает меня с небес на землю Рус, торопливо освобождая моё деревянное тело от блузки. На его указательном пальце заусенец и он так сильно царапает кожу…

Немного раздражённо убираю его руки и сама снимаю с себя одежду.

— Господи, Руслан, ну, что ты как дембель, в самом деле. Будто женской вагины два года не видел.

— Твоей — не видел, — Проскуров падает на колени и тянет подол моей юбки вверх, оголяя резинку чулок. — Хочешь куни?

— Блин, иди в душ уже! — выдавливаю улыбку и вскидываю мысленный белый флаг. Вряд ли у нас выйдет что-то путное.

Мы, конечно, когда-нибудь займёмся сексом, и не один раз, но не друг с другом. Глупая была идея.

Как бы теперь тонко намекнуть, что "не виноватая я"… но тут мне на подмогу приходит оглушительный вой сигнализации под окном. Брелок в брюках горе-любовника издаёт характерный писк.

— Бля-я, это моя, что ли? — оставив в покое мои ноги, Проскуров поднимается с колен и, рассекая размашистыми шагами комнату, выходит на балкон. — Су-ука-а! — протяжный вой. — Какой-то пидор мне колёса проколол! Ёбаный мудила!

— Чего? — выхожу следом, запахнув кое-как на груди подобранную с пола блузку.

Так и есть, невооружённым взглядом видно, что тачка Руслана стоит на ободах.

Сирена разрывается, но вокруг никого. Двор у нас тихий, соседи не любопытные. Возвращайся вот так домой ночью, будут в подворотне жарить семером, никто даже не зачешется.

— Пиздец! Колёса новые совсем, Пирелли! — Проскуров толкает меня плечом и вихрем залетает в комнату. Накинув рубашку, не застёгиваясь натягивает обувь. — Ты это, Наташк, извини, сама понимаешь. Сейчас ментов надо вызвать, эвакуатор… У вас камер видеонаблюдения тут нигде поблизости нет?

— Нет, вроде. Хотя супермаркет рядом, там, наверное, должны быть.

— Короче, ладно, пойду. Отыщу суку — самолично яйца оторву.

С серьёзным видом машу Проскурову рукой и с облегчением закрываю за ним дверь. Жаль, бедолагу, конечно, но как, чёрт возьми, вовремя.

Возвращаюсь в прихожую, поправляю ногой сдвинутый коврик, поднимаю с пола брошенную сумку.

Почему так? Проскуров же нормальный… И член у него, правда, большой. Но по внутренним ощущением, что палку салями с полки холодильника взяла, что за возбуждённый орган подержалась. Одинаково. Колбасы даже больше хочется. Что странно, так как аппетита всё последние недели у меня нет.

Бред какой-то. Может, я фригидная стала? А может, организм просто противится отторгая любые на него поползновения?

Хочешь меня?

Вдоль позвоночника проходит разряд.

Опускаюсь прямо на пол и с силой тру ладонями глаза, не волнуясь за макияж. Из распахнутых створок балкона доносится отборный мат Проскурова и квохтанье соседки с третьего. Проснулась-таки.

Всё до смешного тривиально — я элементарно не хочу Проскурова. Именно его, как мужчину. Может, с кем-то другим получится разбудить страсть. Раньше же получалось…

​​​​Ты будешь просить меня тебя трахнуть.

— Да заткнись ты уже!!! — ору в голос, сдавливая пальцами виски́. И всё, чеку срывает — всхлипывая, утыкают лицом в притянутые к груди колени и разрешаю себе немного побыть слабой.

Кажется, он никогда не уйдёт из моей головы.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Часть 37

* * *

Паркую машину на служебной стоянке и замечаю, что место, на котором обычно ставит свой “Ниссан" Проскуров — пустует.

Ещё бы, они там вчера чуть ли не до двенадцати ночи разбирались. Руслан матерился словно браток, откинувшийся из мест не столь отдалённых, я на всякий случай отключила телефон и дверной звонок — я его не знаю. У меня и так слава во дворе далеко не лучшая. Соседи шепчутся, что я родила от женатого депутата, что, собственно, не сильно далеко от истины.

Двигаюсь к главному входу и замечаю за углом курящих Комиссарову и Катьку. Увы, пройти незамеченной не получилось.

— Привет, Наташ. Иди, потрещим, выкурим по одной. А то теперь до вечера терпеть.

— Не хочу, опять бросаю, — торопливо бегу по ступенькам.

— Там Руслан один пока тусуется, злой как чёрт.

— А чего злой? — чуть замедляю шаг.

Катька тушит сигарету о бок металлической урны и, прищурившись, выпускает узкую струю дыма.

— А ты не в курсе? У него вчера колёса прокололи, все четыре. На Протасовой.

— А, — жму плечом и берусь за ручку двери.

— Странно только, что он там делал, — влезает Инна. — Он же "на юге" квартиру снимает. А на Протасовой у нас только ты живёшь. Может, видела случайно, кто тачку Русланчика испортил?

Жирно, Комиссарова.

— Неа, не видела. Я вчера весь вечер и всю ночь с любовником трахалась.

Оставляю "подружек" переваривать новость и довольная шагаю к своему отделу. Действительно, Проскуров уже на месте. И действительно злой.

Увидев меня, угрюмо машет рукой.

— Привет, Наташк.