Твоя поневоле

— На своих двоих сегодня? — киваю на его ноги обутые в удобные "адидасы".

— На метро. Ещё не переодевался.

Дальше мы идём вместе, так, словно между нами вчера совсем ничего не произошло. Вот что значит — взрослые люди. Никакой раздутой драмы.

Хотя если так подумать, между нами и правда ничего не произошло. А поцелуи… Если я всех, с кем целовалась за всю жизнь поставлю в одну шеренгу, очередь выстроится до МКАДа.

— Прикинь, не нашли этого урода, — делится Рус. — Полицаи говорят дело гиблое, не найти теперь.

— А камеры?

— Они только двор супермаркета снимают, — горько вздыхает. — Бабка, соседка твоя, видела, что джип огромный чёрный к дому подъехал, какой-то фраер из него вылез и без палева, прикинь, прямо ножом по шинам. Проколол и по холодку съебался. Даже не скрывался, как будто так и надо.

Огромный чёрный джип?..

— …внук её тоже видел, пацану десять лет, но в тачках шарит. Говорит, Крузак. Вот Наташ, нахуя кому-то на такой тачке мне колёса колоть? Где, блять, логика?

Вопрос явно адресован мне, но язык словно прилип к нёбу.

Крузак.

Ладони стали ледяными, в такую-то жару.

Я сама не поняла, как к горлу подступила тошнота, едва успела до туалета добежать.

Бледная, с размазанный в уголках глаз тушью выползаю из кабинки и встречаю перетаптывающегося неподалёку Проскурова.

— Что это с тобой? — ожидаемый вопрос. — Может, скорую?

— Не надо. У меня такое бывает. С детства. От волнения.

Чистая правда. Ну, полуправда. Не с детства, а около двух месяцев. Психолог пояснила, что такое бывает после пережитого сильного стресса. Потом организм на любую встряску реагирует непроизвольным сокращением желудка.

Да, я сходила один раз к психологу и одного раза хватило, чтобы понять, что он был последним. Эту ахинею я и в интернете прочитаю, бесплатно.

— От волнения? За меня, что ли? Ну, я тронут, чё. Слушай, Наташк, — Руслан доверительно наклоняется к моему уху. — А может, ты, это — того? — изображает рукой круглый живот.

И это я тоже предполагала. Делала тест и сдавала кровь на ХГЧ — нет, я не беременна. Правда, сдавала давно, но каждое утро мочиться на тест-полоску это уже паранойя. Я не беременна. Точка.

— Рад, небось, да, что чпокнуть не успел? А то "кто последний, тот и папа"? — шутливо пихаю его локтем в бок, и Проскуров глумливо лыбится.

— Не, ну так-то я не против повторить попытку, если что. Можем завтра. А, нет, завтра я машину забираю из сервиса. Давай послезавтра?

— Ты, правда, думаешь, что сто́ит, Рус? — взглядом даю понять, что я уже всё решила. И не в его пользу.

Проскуров чешет репу и уголки губ ползут вверх.

— В любом случае, сиськи у тебя, Филатова — зачёт. И не скажешь, что силикон.

— Ты охренел? — толкаю его сильнее. — Сам ты силикон! Натур продукт.

Проскуров ржёт, а я всё не могу выбросить из головы чёрный Крузер.

У моего отца точно такой же.

Может, это совпадение, конечно. Но вряд ли бывают такие совпадения. И так как маловероятно, что это Игорь, то…

Хочешь меня?

— Домой после работы подбросишь? Сегодня в метро всё ноги оттоптали, а кросы, между прочим, семь штук стоят, — выдёргивает меня из размышлений голос Руслана, и я машинально киваю, не прекращая думать только об одном.

У страха глаза велики или…

А если всё-таки "или", то почему именно сейчас?..

* * *

Ночью я долго не могу уснуть: брожу из комнаты в комнату, прислушиваясь к звукам сонной квартиры. Несколько раз подхожу к входной двери, проверяю замки и выглядываю в глазок. Несмотря на жару окна плотно закупорены, что откровенно напоминает паранойю. Я живу на четвёртом этаже! Но мне почему-то всё равно не по себе. Нет, мне страшно. Чёрный Крузер и проколотые шины не дают мне покоя.

А вдруг это действительно то, о чём я думаю?..

Хотя он сам меня отпустил! Он не давал о себе знать целых восемь недель! Какого хрена…

Но всё равно страшно. Однажды он уже выкрал моего сына и меня. Кто знает, что ещё придёт в его голову?..

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Какая-то часть внутри меня противится и не желает верить, что Он до сих пор представляет для нас с Мишей какую-то угрозу. Ведь кроме того, что он выкрал нас по очереди и какое-то время держал меня на привязи, он не сделал нам ничего плохого. Скорее, наоборот…

Он держал тебя на привязи! Он украл твоего сына! Очнись!!! — глушит голос разума, и именно он день за днём, неделю за неделей спускает меня с небес на землю. Именно этот голос вопил, заставляя меня позвонить в полицию и заявить на двинутого на всю голову щенка, но я понимала, что это глупо, потому что все живы и здоровы и нет никаких свидетелей кроме никому неизвестной няни. Где я, и где репутация Морозовых. Да меня бы даже слушать не стали.