Творческий отпуск. Рыцарский роман

Весь экипаж обнят и поцелован, мы еще немного постояли, четырехсторонне оря любезности на поперечине пирса. Затем возобновилась морось. Сью пошла наверх к дому вместе с Вирджи, Шефом и Джули, а Фенвик и Оррин между тем закрепляют «Поки» на выходные дополнительными концами. После внесем наши матросские мешки и карибские подарки для всей компании. Швартуя судно, отец с сыном болтают: беременность, молекулярная биология, плаванье. Провести девять дней, куда там девять месяцев, вдали от лаборатории Оруноко было б немыслимо; интонацией своей, почтительной, но озадаченной, он дает понять, что считает отца своего отставником, ну, вроде. Но от чего? Как будто это он нежный родитель, которому, однако, не по себе, а его отец – неприкаянный ребенок, Оррин пожелал узнать, намерены ли мы занять те академические должности, о каких заикались минувшей осенью, или собираемся еще немного побыть в свободном полете, или как. Когда Фенн ответил, что мы б могли просто плавать и дальше, пока не стихнет ветер или не закончатся деньги, молодой человек нервно хмыкнул, тряхнул головой и произнес: Обалденно!

Дергая за шпринг, чтобы понимать, что слабины в нем довольно для прилива, но недостаточно, чтобы корпус обо что-нибудь стукался, Фенн спросил безучастно: Ну и как твоя мать, Оруноко?

Прекрасно. Прекрасно.

Вот и все на том – касаемо того. В доме Джули поглощена была своей беременностью: беседа велась об упражнениях Ламаза, о недавнейших предупрежденьях Управления питания и медикаментов, о разумно умеренной позиции ее акушерки касаемо эпизиотомии и вопросов местной анестезии. Отчего ж нет? Господи помоги им, они же переполнены этим опытом! И не будет ли это охренеть каким перебором, покажись им, что следовало бы пригасить свой энтузиазм вместе с нами? Но все равно язвило, жалило – особенно Сьюзен – слышать, как уже договариваются, что мать Джули прилетит из Чикаго, а Оррина – заскочит практически из соседнего дома или примчится из Вашингтона, где она теперь проводит некоторое время, чтобы помогать в первые недели после родов.

Шеф и Вирджи поглядывали благосклонно, ничего не слыша, перебивая сердечными нон-секвитурами. Посреди Орринова трепа об РНК и кишечной палочке Шефу загорелось узнать, что Фенн думает о ситуации с иранскими заложниками, а в особенности – о том, как неудавшаяся попытка США их спасти повлияет на шансы Джимми Картера на переизбрание. Вирджи объявила, что курицы на ужин хватит, но предупредила, что она уж не та стряпуха, какой была раньше. Мы одновременно вели минимум три разговора вслух, по крайней мере еще два – непроговариваемо. Немного погодя Шеф возвратился к своим ежедневным газетам, Вирджи – к своему нескончаемому кофе и кроссвордам, оба в облегчении, что нам есть с кем поговорить, а не только с ними.

Да им наплевать на наше чертово девятимесячное приключение, жалуется Сьюзен с трапа. Она имеет в виду Оррина и Джули, а не Вирджи и Шефа, для кого то, что нам удалось, лишь чуточку постижимее, чем для Бабули Секлер. Да и на черта им интересоваться? продолжает она. Они настоящим делом занимаются, а не в игры играют. Вот обед.

Мы сейчас пойдем галфвинд под громадами пролетов-близнецов. За наши семь лет это с нами случалось с полсотни раз – мы выходили, возвращались, проходили, – и никогда не без счастливого легкого трепета. Фенн приветственно вздымает «Перрье»: Привет тебе, Мост.

Привет, Мост, вторит ему Сью и чмокает Фенна в щеку. Ну я и кветч сегодня.

С возвращением.

В какой-то миг воскресенья, кратко и околично, сразу перед тем, как Оррин и Джули уехали в сторону Бостона, Фенн заговорил с сыном о возможных подкатах агентов под прикрытием. Его старый друг Дугалд Тейлор, заявил он, случайно упомянул в общих чертах о такой возможности, виз-а-ви прискорбной вероятности того, что в год выборов Конгресс, защищаясь по вопросу состояния нашей боеготовности, вновь откроет ящик Пандоры – исследования бактериологического оружия. Допуская, что они так поступят, передал Фенн мнение Тейлора, любой работник на переднем крае этой области молекулярной биологии может оказаться гипотетически интересен недружественным правительствам, включая и наше собственное. Что Оррин по этому поводу думает?