Творения догматико-полемическое и аскетические

Решение же второго вопроса будет только выводом из его общехристианского мировоззрения и составит теоретическое обоснование, собственно указание причины аскетизма по воззрениям Иоанна Кассиана; покажет, в силу чего именно христианство, переводимое в жизнь, является с необходимым элементом подвижничества. И решение этого последнего вопроса должно, конечно, ограничиться только той сферой воззрений Иоанна Кассиана, где бы давалось обоснование не христианской нравственности вообще и его аскетических воззрений в цельной совокупности, а только самого бытия аскетизма, как неизбежного элемента нравственной жизни христианина.

Центральным пунктом морально-аскетической системы Иоанна Кассиана является идея двух царств – Царства Божия и царства диавола – и взгляд на человека, предназначенного быть членом Царства Божия, но в силу несчастных обстоятельств сделавшегося в настоящем положении членом царства диавола. Но в нравственном христианском мировоззрении Иоанна Кассиана это различие двух царств, взятых самих по себе, носит характер не метафизический, как двух вечно борющихся первоначальных основ бытия, подобно учению манихеев, а имеет характер чисто моральный. По отношению к человеку эти два царства, Божие и диавола, не есть что-либо внешнее, и переход из одного в другое совершается не внешним, а внутренним образом, через внутреннее преобразование своей духовной природы. Человек сам в себе может носить то или другое царство; из члена царства диавола может сделаться членом Царства Божия и наоборот, как это и было после падения прародителей. «Как в царство диавола, – говорит Иоанн Кассиан, – вступают через совершение пороков, так Царство Божие приобретается упражнением в добродетелях, чистотою сердца и духовным знанием. А где Царство Божие, там, без сомнения, и жизнь вечная, а где царство диавола, там, без сомнения, смерть и ад».[1066] «Все заключается в святилище души, – продолжает Иоанн

Кассиан раскрытие понятия о Царстве Божием, – когда диавол изгнан будет отсюда и страсти уже не будут в ней царствовать, то основывается в нас Царство Божие, как говорится в Евангелии: Царствие Божие внутрь вас (Лк. 17:21). А внутри нас не что иное может быть, как знание или неведение истины и любовь к порокам или добродетелям, которыми мы устрояем в сердце царство или диаволу, или Христу. Качество этого Царства описывает и апостол, говоря: Царство Божие не пища и питие, но праведность, и мир и радость во Святом Духе (Рим. 14:17). Итак, если Царство Божие внутри нас находится и это Царство есть праведность, мир и радость, то кто их имеет, тот, без сомнения, находится в Царстве Божием, и напротив, которые живут в неправде, раздоре и печали, производящей смерть, те находятся в царстве диавола, в аде и смерти; этими признаками различается Царство Божие и [царство] диавола».[1067] Таким образом, царство диавола и Царство Божие по отношению к человеку есть не что иное, как только совершенно противоположное по качеству содержание внутренней духовной его жизни и совершенно противоположное направление воли человека. Царство Божие составляется чрез нравственное единение всех разумных существ в Боге, как центре и источнике жизни.[1068] И человек, делаясь еще здесь, на земле, членом Царства Божия, и на небе после смерти будет оставаться в этом же Царстве Божием – Небесном, ибо душа человека переносит свое качественное содержание и в будущую жизнь; это ее богатство, имеющее неразлучно пребывать с нею.[1069] Приобретши добродетели, душа человека после смерти и переходит в союз и сообщество небесных разумных Сил и святых, которые, царствуя со Христом, составляют Небесное Царство Божие.[1070] И если только через переход в Царство Божие человек получает истинную жизнь и бытие, то, очевидно, только область Царства Божия есть область истинного бытия и жизни, а царство диавола не есть область истинного бытия, а отрицание ее.[1071] В этом именно смысле преп. Кассиан и выражается, что монах непременно должен возноситься и прилепляться своим умом к Богу, как высочайшему благу, «ибо малейшее уклонение от Него есть настоящая смерть и бедственная погибель».[1072] Удаление, конечно, здесь разумеется не пространственное, а именно выделение себя из области Царства Божия путем перемены направления своей жизни. И это ведет к тому, что человек, продолжая существовать, как всякий другой предмет физического мира и всякий другой одушевленный организм, теряет истинную жизнь, т. е. такую, которая бы оправдывала его существование на земле, перестает быть человеком, так как выполнять свое назначение и быть именно человеком возможно только в союзе с Богом.[1073]