Творения догматико-полемическое и аскетические

Таким образом, сообразно со своим понятием о царстве Божием и диавольском, членом которых человек бывает в зависимости от характера своей внутренней настроенности и обнаружения ее в действиях,[1080] добро и зло у Иоанна Кассиана есть не что иное, как различное направление воли. Добро есть только добрая воля, вся направленная к Богу и имеющая законом деятельности законы жизни Божественной, а зло есть злая воля, сама ставшая злою чрез уклонение от общения с Богом. Волю никто другой и не может сделать злою, кроме самой же воли. Добрым и злым человек может делаться только сам, и своим поэтому в собственном смысле слова «может быть у человека только то, что усвоено сердцем, что сроднилось с душою и чего потому никто никогда не может отнять».[1081] «Твердо помня сие разделение, т. е. различие добра и зла, – говорит Иоанн Кассиан, – и зная, что нет блага, кроме одной добродетели, проистекающей из страха и любви к Богу, и что нет зла, кроме одного греха и удаления от Бога, теперь тщательно исследуем, позволял ли Бог когда-нибудь Самому Себе или другому кому-либо подвергать святых своих этому злу. Без сомнения, ты никак и никогда не найдешь такого случая. Ибо как скоро кто не хотел сам предаться сему злу, то другой никогда не мог подвергнуть его оному; подвергался же только тот, кто сам допускал к себе это зло по невнимательности сердца и растлению воли… И диавол никак не мог запятнать Иова грехом, поскольку он непоколебимо противостоял всем его искушениям и не заявил ни малейшего согласия на богохульство».[1082] В силу такого именно понимания зла, что оно есть только злая воля, «мы не должны также думать, чтобы Бог сотворил что-нибудь по существу злое, когда Св. Писание свидетельствует: все, что Бог сотворил, весьма хорошо (ср. Быт. 1:31). Ибо если бы духи (диаволы) были сотворены Богом такими или для того сотворены, чтобы занять эти степени зла и всегда заниматься обольщением людей, то, вопреки приведенному изречению Св. Писания, мы обесславили бы Бога, как Творца и изобретателя зла, как будто Он Сам сотворил сами злые воли и природы, и притом для того, чтобы они, всегда пребывая в злости, никогда не могли прийти в расположение доброй воли».[1083] Таким образом, первоначально все было приобщено к царству истинного бытия и добра, и только грех и злая воля произвели уклонение от истины и бытия и породили смерть и зло. Это свое воззрение на сущность и характер зла Иоанн Кассиан изъясняет из падения Ангелов и наших прародителей. Прежде греха Адамова, который отклонил его от общения с Богом и явился через это злом, произошло еще двойное падение злых духов:[1084] довременное (прежде бытия вещей видимого мира) – через гордость и превозношение перед Богом и временное – через зависть к назначению человека к славе, из которой диавол был низвергнут.

«Книга Бытия показывает, – говорит Иоанн Кассиан, – что прежде обольщения первого человека диавол отпал от ангельской святости, так что не только заслужил название таким бесславным именем (змея), но в извитии зла [1085] предпочитается прочим зверям земным. Ибо Св. Писание таким словом не обозначило бы доброго Ангела и о пребывающих в блаженстве не сказало бы: змей был мудрее всех зверей полевых. Это название неприлично не только Архангелу Гавриилу или Михаилу, но и доброму какому-либо человеку. Итак, очевидно, что слово „змей“ означает не достоинство Ангела, а бесчестие преступника. Повод к зависти, которою он подстрекался к обольщению человека, происходил от причины прежнего его падения, именно: он видел, что недавно образованный из земли призывается к той славе, от которой он отпал».[1086] Сущность же греха ангелов и, следовательно, сущность зла, по Иоанну Кассиану, согласно с раньше уже указанными его взглядами, заключалась в добровольном разрыве первоначального зависимого отношения к Богу, в стремлении поставить себя в независимом и абсолютном бытии и действовании подобно Богу. «Люцифер, облеченный божественною светлостию и между прочими высшими силами (Ангелами) более сияя дарованиями Создателя, думал, что блеск мудрости и красоту добродетелей, которою украшался по благодати Творца (gratia Creatoris), он получил по могуществу свой природы, а не по благодеянию щедродательности Его».[1087] Вследствие этой ошибочной мысли он (Люцифер) и пожелал эти дары основать в надежде на свои силы – в собственной силе своей природы.[1088] «Это одно помышление и сделалось для него падением, за это оставленный Богом, в Котором, думал, он не имеет нужды, вдруг, сделавшись непостоянным и колеблющимся, почувствовал и слабость своей природы, и лишился блаженства, которым по дару Божию наслаждался».[1089] Обещание змея нашим прародителям вы будете, как боги (Быт. 3:5) есть выражение той же самой мысли, есть первая попытка зла к распространению своего господства. И зло в своей глубине и бессмыслии является как стремление к абсолютности против Абсолютного.[1090]