Творения догматико-полемическое и аскетические

Из приведенных рассуждений преп. Кассиана понятно, почему он и говорит в некоторых местах прямо, что все, относящееся к спасению человека, нужно приписывать благодати Божией потому именно, что положительный-то нравственный рост человека, развитие в нем веры и доброй деятельности от самого возникновения их и до их совершенства принадлежит не его усилиям, а составляет дело Божие. Нравственный рост и совершенствование человека через развитие веры и добрых дел должен выражаться ни в чем ином, как в восстановлении внутренней гармонии, в подавлении похотствования плоти и ослаблении закона греха.[1322] Каждая победа над пороком есть как бы шаг к победе над законом греха, есть уже ослабление его силы, а всякое ослабление силы закона греха ведет к восстановлению прежнего господства закона ума, ведет к богоподобию. Ослабление же и избавление от закона греха и смерти и дает нам благодать Божия, как говорит апостол: Несчастный я человек! кто избавит меня от сего тела смерти? И сейчас присовокупляет: «Благодать Божия чрез Иисуса Христа, Господа нашего, избавит» (Рим. 7:25);[1323] или в другом месте: закон духа жизни во Христе Иисусе освободил меня от закона греха и смерти (Рим. 8:1–2), то есть благодать Христова всех святых своих от этого закона греха и смерти освобождает.[1324] Те терния и волчцы, которые закон греха произвел в земле нашего сердца, закон благодати исторгает.[1325] И вот почему ни один праведник не имеет в себе достаточно сил стяжать праведность,[1326] «и наша годность (idoneitas nostra) зависит от Бога, а не от наших стараний».[1327] «Впрочем, – замечает преп. Кассиан, – через это не упраздняется собственное попечение, забота и труд человека, как будто они напрасно употребляемы, а только показывается, что „в каждое мгновение и день“ им необходимы божественное содействие и благодать».[1328] Напротив, они обнаруживают собственное желание человека ко спасению, его готовность к нему и через это привлекают к себе благодать Божию, которая и дается человеку вследствие его желания и труда.[1329] Однако не нужно думать, что собственные усилия человека являются какой-нибудь заслугой перед Богом, так что и благодать дается как бы не даром, а по долгу заслуженного воздаяния; благодать тогда была бы уже не благодатью. Собственные усилия человека, его желание только привлекают милосердие Божие, дают повод, «благодать же всегда дается даром», потому что дары благодати несоизмеримы с заслугами человека, и за малые наши усилия воздается с неоценимою щедростью.[1330] Бог, по Иоанну Кассиану, только по бесконечному Своему милосердию принимает собственные усилия человека как бы за заслуги, чтобы сообщение даров благодати не казалось беспричинным; «все же они не могут быть на самом деле равны будущей награде и не могут сделать благодать не напрасно даваемою».[1331] Не нужно поэтому думать, как некоторые думают, что благодать сообразуется с заслугами каждого (secundum meritum uniuscujusque); это было бы тогда, когда за усилиями человека действительно признавалось какое-либо значение заслуг.[1332] В качестве иллюстрации для пояснения своей мысли о слабости собственных сил человека к добру и необходимости благодатной помощи, которая все-таки дает место и собственным силам человека, Иоанн Кассиан берет пример из обыкновенной жизни: «…кормилица, прежде нежели дитя начнет ходить, носит его на руках, а когда приходит время ходить, учит его ходить, сперва поддерживая за руки, потом приучая ходить одного, впрочем, наблюдая, чтобы не упало; когда же вырастет, то для укрепления сил позволяет бороться со сверстниками или переносить соразмерные силам тяжести. Так и Отец Небесный многих носит на руках, иных оставляет собственному произволу для упражнения сил, впрочем, так, что всегда воспомоществует труждающемуся, слышит призывающего, не оставляет ищущего Его».[1333]