Творения догматико-полемическое и аскетические

Мы видели, в чем, собственно, заключалось тщание, труд и внимательность подвижника при построении им храма добродетелей в так называемый период трудничества; теперь нужно представить жизнь души подвижника в этом храме добродетелей, где человек чистым сердцем зрит Бога. Но так как постоянство пребывания души в построенном храме добродетелей обусловливается, с одной стороны, прочностью и устойчивостью основ здания и правильностью постройки, что выражается в известных свойствах и расположениях души подвижника, а с другой – охранением, чтобы в эту храмину не проникли капли страстей, то, имея в виду образ храмины, нужно, очевидно, сказать, что душа человека должна сделать, чтобы возложить на воздвигнутую храмину добродетелей прочный верх, под охраной которого она и могла бы пребывать безопасно.[1606] И порядок рассмотрения жизни подвижнической требует прежде более подробного изображения ее (жизни подвижника) на степени совершенства, сказать о том настроении и расположении души, которым полагается высокий верх совершенства на воздвигнутое здание.[1607] Такой верх совершенства для духовного здания добродетелей и скрепления их составляет непрерывное постоянство молитвы.[1608] Вопрос о молитве заслуживает особенного рассмотрения, потому что она, как видели, является у преп. Кассиана лучшим средством в борьбе с искушениями и укреплением в добродетели, и она же, по Кассиану, составляет и верх совершенства.[1609] А если цель добродетелей и совершенства заключается в чистоте сердца, то, значит, непрерывная молитва служит и выражением этой чистоты сердца, и средством к ее поддержанию. И это двоякое отношение непрерывной молитвы к чистоте сердца понятно: жизнь подвижника должна характеризоваться непрестанным устремлением его к Богу и вещам духовным, как лучшим средствам ограничить блуждание сердца и ума и преградить доступ к ним порочных мыслей и вожделений. Выражением же этого устремления к Богу и является молитва, в которой человек ставит себя в связь с горним миром и Царством Божиим. Отсюда постоянство молитвы, само собой понятно, связывает приобретенные добродетели, непрерывно поддерживая человека в общении с горним миром и не допуская вторжений внешнего мира, опасных для доброго настроения души; в то же самое время это непрерывное постоянство молитвы может, очевидно, достигаться только через постепенное отречение от страстей и усовершенствование в добродетелях, которые делают сердце человека чистым от всего земного и возводят его к небесному. Таким образом, в учении преп. Кассиана о молитве нужно различать его учение о молитве вообще, как средстве при борьбе с искушениями и выработке добродетелей, и учение о непрестанной молитве как следствии чистоты сердца и вместе средстве к ее охранению.