Творения. Книга третья

Когда Эль пришел в совершенный возраст, мать его рассказала ему обо всех поступках его дяди. Эль, лишь только услышал это, тотчас пошел к своему дяде, и в то время, когда тот обыкновенно уходил на свою работу, он вошел в барабору, раскрыл ящик, в котором заперта была жена его дяди, и — птички тотчас отлетели от нее. Дядя, возвратившись домой и увидев все происшедшее, чрезвычайно рассердился. Но Эль спокойно сидел и даже не тронулся с места своего. Дядя тотчас вызывает его из бараборы, садится с ним в бат и едет в такое место, где множество всяких морских чудовищ; и приехавши туда, тотчас бросил его в море и думал, что опять сбыл с рук нового своего врага. Но Эль по дну моря вышел на берег и опять явился у дяди. Стахинцы говорят, что дядя заколотил его в колоду, приготовленную для бата; и Эль собственною силою разломал ее и вышел. Дядя, видя, что не может погубить своего племянника обыкновенным образом, во гневе своем сказал: «Будь потоп» И вода начала выступать из берегов и подыматься выше и выше. Но Эль, надевши на себя шкуру сороки, полетел к облакам и также, как и прежде, воткнулся в них носом и провисел до тех пор, пока не прекратился потоп и не высохла вода, которая покрывала все горы и возвышалась даже до облаков столько, что хвост и крылья у самого Эля были в воде. По совершенном прекращении потопа, Ель начал опускаться на землю с легкостью пера, и опускаясь думал: «Ах, как бы мне упасть на хорошее место»; и упал там, где заходит солнце. И упал не прямо на землю, но в море, на морскую капусту (киш), с которой перевез его морской бобр. Но стахинцы говорят, что он упал на Шарлотские острова, и здесь он, набравши в нос щепок дерева чаги[171], полетел по прочим островам, и где он бросил щепки чаги, там и родится это дерево; а где не бросил, там и нет его.

После сего начинаются похождения Эля в сем свете и его дела в нем. История всех похождений его чрезвычайно обильна происшествиями и чудесами, так что (как сказал один колоша) один человек не может знать их все.

По падении своем на землю, после потопа, Эль, по рассказам ситхинцев, пошел к востоку и, в одном месте найдя мертвых мальчиков, оживил их щекотанием в носу волосом, который он вырвал у одной какой-то женщины; в другом месте он, поссорив чайку с цаплей, посредством этого достал сак рыбу[172] которой потом дал ему какой-то старик, обладатель сика, целый бат и подарил ему бат и проч. Но из всех его похождений и дел весьма замечательно то, как он достал свет.

В то время, когда происходили вышесказанный чудеса, свету все еще не было на земле; но он был у одного богатого и сильного тоэна в трех ящичках, которые он хранил очень тщательно и никому не дозволял даже дотрагиваться до них. Эль, узнав это, непременно захотел достать свет и достал.

У этого тоэна была единственная дочь, девица, которую он любил чрезвычайно, лелеял и берег как глаз, до того, что не позволял ей ни пить, ни есть без того, чтобы не осмотреть прежде тщательно пищу и питье ее. Достать от тоэна свет можно было не иначе как быть внуком его; и Эль принял намерение родиться от его дочери; и исполнить это намерение для него было нетрудно; потому что он имел способность оборачиваться всем, чем он хотел, т. е. птицею и рыбою и травочкой, и проч. (Но вид ворона он принимал чаще всех). И потому он, однажды обернувшись самою малейшею травочкою, прильнул к краю чашки, из которой обыкновенно пила дочь тоэна; и когда она, по обыкновенном осмотре всех приставленных к ней, начала пить из этой посуды, то Эль тотчас проскочил ей в горло; и как он ни был мал в травиночке, девица тотчас почувствовала, что она что-то проглотила; и как ни старалась извергнуть вон выпитое, но ни как не могла. Следствием этого было то, что она сделалась беременною. И когда пришло время родить ей, то отец приказал подослать под нее бобров и разных товаров; но беременная не могла разрешиться, несмотря ни на какие старания отца и всех прислуживающих. Наконец какая-то предревняя старуха повела ее в лес, и приготовя под лесиною постель из обыкновенного моху, положила ее на ней; и лишь только она легла на мох, тотчас и разрешилась от бремени сыном.