Творения. Том первый. СЛОВА.

Едва ли можно раскрыть с большей ясностью и основательностью две только что рассмотренные нами истины в учении о Святой Троице, чем это мы видим у св. Григория Богослова. Великий учитель веры не только на основании слова Божия, но и на началах разума сумел представить и доказать их с такой силой и искусством, что необходимость признания их в содержании высочайшего и существеннейшего христианского догмата видна сама собой и выше всякого сомнения. Вместе с тем нельзя не видеть, с каким вниманием и настойчивостью он старался показать теснейшую связь между основными истинами догмата о Святой Троице, обусловливающими правильность и совершенство представления единства и полноты Божества. Везде, где только речь идет об одной из этих истин, он непременно говорит и о другой, так как, по его представлению, одна без другой они немыслимы. Бог един, но Он в трех совершенно равных и тождественных по существу Лицах, – вот в чем состоит, по мысли св. Григория, тайна христианского догмата о Святой Троице. Для ограниченного человеческого ума, неспособного возвыситься до понимания этой тайны, такое понятие о Боге, без сомнения, могло казаться несогласным с законами человеческого мышления, противоречием в себе: оно заключает в себе два несовместимых и взаимно уничтожающих друг друга момента – одно не может быть тремя и три одним. Поэтому Богослов счел необходимым обратить внимание и с особенной рельефностью выставить ту истину, что два различных момента – единство и троичность – в христианском учении о Боге рассматриваются не в одном и том же, а в совершенно различных отношениях: в Боге три Лица (ὑποστάσεις), но одно существо (οὐσία), т. е. троичность признается в Божестве в отношении к Его Лицам, единство же – в отношении к Его существу. В силу этого в христианском представлении о Боге уничтожается всякое противоречие и между единством и троичностью устанавливается теснейшая и неразрывная связь, при которой одно из них немыслимо без другого. Представляя себе единого Бога, мы, по словам св. Григория, должны мыслить и Его троичность, так как в Его едином существе заключаются все три Божественных Лица, и наоборот – три Лица имеют одно общее и нераздельное существо; даже более: при представлении одного Божественного Лица необходимо мыслятся все три Лица (в силу тождества и нераздельности Их природы, или существа). Таким образом, в Божестве, по воззрению св. Григория, одно существует в трех и три в одном. Теперь, естественно, возникает вопрос: каким именно образом одно существо Божества пребывает в трех Лицах и, с другой стороны, три Лица в одном Божественном существе? То есть теперь требуется частнее определить внутреннее отношение между единством и троичностью в Божестве, а также показать взаимное отношение между самими Лицами, тождественными по существу, – вопрос сколько интересный, столько же и трудный для исследования, так как переносит исследователя в область таинственных и в сущности непостижимых внутренних отношений в бесконечном Существе. Глубоко сознавая всю трудность этой задачи и слабость человеческих сил в познании Беспредельного и благоговея перед непостижимыми тайнами внутренних Божественных отношений, св. Григорий Богослов, однако ж, решается, насколько доступно человеческому уму, при свете Божественного Откровения, раскрыть эти отношения, чтобы еще яснее представить всю высоту и величие христианского догмата о Святой Троице и показать превосходство его перед всеми человеческими мудрованиями.