Творения. Том первый. СЛОВА.

Чтобы определить отношения между единством и троичностью в Боге, мы должны, по учению св. Григория, прежде всего различать в Троице две стороны: Божество (θεότης) и то, в чем Божество (τά ἐν οἷς ἡ θεότης),[863] сущность (οὐσία) и личное свойство (ἰδιότης).[864] Рассматриваемая в первом отношении, Троица есть первейшая, простейшая и чуждая всякой сложности чистая природа, вполне познающая себя.[865] Рассматриваемое во втором отношении, Божество является троичным. Но троичность Божества нисколько не противоречит Его простоте и единству, так как – не говоря уже о том, что все умопредставляемое, при многочисленности названий, в сущности неопределимо и выше всякого наименования,[866] – указанные две стороны в Божестве должны быть рассматриваемы в совершенно различных отношениях: в понятии Троицы необходимо различать «общее» (τό κοινόν) и «частное» (τό ἴδιον), субстанцию и лицо, и число «три» относится не к первому, а только к последнему; простота Божеского существа совершенно чужда всякого деления и сложности, числовое же определение Троицы указывает только на образ Ее существования, и потому в существе невозможно никакое прибавление и счисление. Она, по выражению св. Григория, есть «Свет, Свет и Свет, но только один Свет, один Бог».[867] А каким именно образом три Света являются одним Светом или три Божественных Лица составляют одно существо, одно Божество – это Богослов старается уяснить указанием на то, что три Божественных Лица суть то, что обладает Божеством (τὰ ὧν ἡ θεότης),[868] далее, Они – то, в чем пребывает Божество (τὰ ἐν οἷς ἡ θεότης),[869] и, наконец, Они – самое Божество (τὰ ἃ ἡ θεότης).[870]