Творения. Том первый. СЛОВА.

Наконец, исходя из своего принципа происхождения Сына Божия из ничего (ἐξ οὐκ ὄντων), ариане и евномиане предлагали православным такой вопрос: «Бог Отец родил Сына существовавшего уже или не существовавшего (ὄντα οὖν γεγέννηκεν, ἢ οὐκ ὄντα)?» В первом случае уничтожается само понятие «рождения», так как нечто уже существующее не может еще когда-либо родиться. А во втором – или получается арианское положение, что Сын произошел из ничего, или является необходимость признать происхождение Его во времени. Но на это св. Григорий замечает, что вопрос этот применим только к человеку, который происходит некоторым образом отчасти из сущего, а отчасти из не сущего, или к первобытному веществу, которое сотворено из ничего, но никак не к Сыну Божию, так как здесь рождение совпадает с бытием и оно исперва (1 Ин. 1:1). «А есть ли что-нибудь древнее этого исперва, – спрашивает св. Григорий, – чтобы нам в этом древнейшем положить бытие или небытие Сына?» Но если допустить что-либо древнее исперва, то оно уничтожится, по его мнению, не только в отношении к Сыну, но и в отношении к Отцу, если только применить к Нему вопрос о том, «из сущих Он или из не сущих», так как в этом случае, по словам Богослова, необходимо или признать двух отцов – одного прежде существовавшего, а другого существующего, – или признать, что Отец Сам из не сущих. Отрицая, таким образом, справедливость той и другой части придуманного еретиками противоположения и разоблачая нелепость предложенного ими вопроса, св. Григорий предлагает им и со своей стороны несколько противоположений, доказывая тем самым возможность таких противоположений, в которых оба положения могут быть ложными. Так, спрашивая своих противников, «в чем время – во времени или не во времени», он находит невозможным дать правильный ответ ни на ту, ни на другую половину вопроса, так как обе половины в нем ложны. Точно так же он спрашивает самого противника: «Был ли ты сам при себе, когда рождался, находишься ли при себе и теперь или тогда не был и теперь не находишься? Если находился и находишься, то кто находящийся и кто тот, при ком он находится? Как один и тот же субъект стал тем и другим? Если же не находился и не находишься, то как и почему отделяешься сам от себя?» Получив ответ от противника, что неразумно спрашивать об одном, находится ли он при себе или нет, и что такой вопрос уместен только в отношении к другим, а не к себе одному, Богослов заключает, что «еще неразумнее спрашивать о Рожденном исперва, существовал ли Он или не существовал до рождения, так как подобного рода вопрос применим только к вещам, существующим во времени».[1015]