Творцы грядущего

Спасаться в камере, где лежит пятьсот килограммов взрывчатого вещества. Сотрясение взорвет его, а что тогда будет с нами? Тысячи мыслей пронеслись в моей голове, пока звук взрыва не дошел до нас.

Интересно, что звук взрыва гораздо быстрее проходит через камень, чем сообщается по воздуху, и потому предостерегающий грохот проносится раньше, чем ухо воспримет воздушную волну. Как только раздался этот грохот, заведующий что-то прокричал нам, чего я не разобрал, но я вижу, он хватается за свою шляпу, я делаю то же – оказывается, как раз вовремя. Еще секунда – отчаянный гул, воздушный напор почти что валит меня наземь, но обратный напор из склада снова меня поднимает. У меня мелькает мысль, что динамит взорвался от сотрясения, бросаюсь к двери. Замечаю, что она поддается несколько больше, но под тяжестью противовеса возвращается в прежнее положение. Вижу, что заведующий хохочет, к счастью, над Биллом, а не надо мной. У него порывом ветра сорвало с головы шляпу, пронесло зигзагом по коридору, а потом – над этим-то и смеялся Дуглас – обратная волна из склада вернула ему ее и положила к его ногам!

– Вот это преимущество динамитного склада, – ни Дуглас со смехом подымает донельзя испачканную шляпу и отдает ее Биллу, – будь вы снаружи в туннеле, вашу шляпу унесло бы невесть куда, и немало времени пришлось бы потратить на ее поиски. А здесь в складе вам ее возвращает обратная волна. Ну, а теперь поскорей выберемся, пока не слишком сгустился дым.

Уже ощущался этот неприятный запах газа, и его рассеивал накачиваемый у головы туннеля воздух.

Поразительно, что в минуту действительной или воображаемой опасности не обращаешь внимания на отдельные частности, которые живо всплывают в твоем сознании, когда приходишь в себя. Переживая в пороховом складе все смертные ужасы, я все же не упустил любопытного явления, которое осознал лишь в подъемной клети. Когда нас настигла первая волна взрыва, я теперь ясно вспомнил, как словно куча тумана была брошена в проход, в неподвижный воздух вокруг меня. Но здесь было особенно интересно, что из тумана, при столкновении его с неподвижным воздухом под электрическими лампами, ближайшими к нам, выделялись капли воды и падали дождем на землю.

Рассказал об этом управляющему. Он объяснил, что это отнюдь не воображение, а мое мимолетное наблюдение вполне соответствует действительности.

– Да, – сказал он, – при благоприятных световых условиях в такую сырую погоду, как сегодня, можно действительно наблюдать образование воды в сырой атмосфере.

Глава 16. Счастливое падение

В комнате у Дугласа висела пара чертежей, на которых была изображена прокладка водопровода под центром Нью-Йорка и под Ист-Ривер. Поперечный разрез показывал глубину туннеля под поверхностью земли. Мы не могли в них разобраться, глубина, казалось, не была в пропорции к длине туннеля. Ист-Ривер выглядела узенькой речкой, ширина ее была менее половины глубины проходящего под ней туннеля.

– Ширина Ист-Ривер, – говорит Билл, – восемьсот метров, водопровод здесь проведен на два с половиной километра ниже уровня земли. Что-то здесь неправильно, как будто.

– Разве вы не видите масштабы на чертежах? – вмешивается Дуглас – Их два: один для длины, две тысячи к одному, другой для глубины, сто к одному. Если бы мы вздумали длину измерять тем же масштабом, что и глубину, то не хватило бы стены для такого чертежа, он был бы в полтора метра длины. С другой стороны, стали бы мы измерять глубину масштабом длины, недостаточно ясно были бы проявлены мелкие изменения; понижение на десять сантиметров можно было бы обозначить только одной двадцатой миллиметра, это бы было незаметно для глаза. Для того, чтобы изменения выделялись яснее, инженеры обычно чертят глубину в более крупных размерах, чем длину.

– Вот как, – удивился Билл, – а я не знал, что инженеры надувают.

– Как же можно говорить – надувают, если масштаб выставлен на карте.

– Одного я все-таки не могу понять, – прерываю я. – Глубина туннеля кажется наибольшей под Нью-Йорком, а не под морским рукавом Ист-Ривер, он даже поднимается, проходя под морским дном.

– Совершенно верно, и это зависит от геологического развития. Много веков тому назад, рассказывают нам геологи, путь Ист-Ривер лежал там, где теперь восточная часть Манхэттена, и русло его было большой глубины, это можно видеть даже здесь из рельефа скалистого берега, – он указал на правый берег Ист-Ривер. – Потом наступил ледниковый период. Исполинские ледники сползали сюда с севера и сильно меняли общую картину местности. Старое русло морского рукава мелело, его заносила вся та масса земли и камня, которую оставлял за собой наступающий ледник.

Ист-Ривер должен был даже прорыть себе среди скал новое русло немного восточнее. Если бы нам пришлось иметь дело только с его теперешним руслом, мы бы спокойно могли провести туннель на глубине сто двадцать метров, но старое русло вынуждает нас спуститься на глубину двести двадцать пять метров.