Читаем Ты будешь там? полностью

Ты будешь там?

И упорно ждут, что мы потеряем бдительность.

И когда любовь уходит…

* * *

Вернувшись домой, Элиот взбежал по лестнице, перепрыгивая через четыре ступени, и бросился в ванную. Обрадовавшись хозяину, малыш лабрадор прибежал его встречать, но…

– Пошел вон! – крикнул доктор и попытался пнуть щенка, но промахнулся.

Прохвост тоненько взвизгнул, но, несмотря на суровый прием, побежал вслед за Элиотом. Но не тут-то было: Элиот ухватил его за шкирку и бесцеремонно выставил в холл.

Оставшись один, врач открыл аптечный шкафчик и достал из него шприц с иглой. Дрожа, он вынул из кармана героиновые шарики, купленные у Ямды.

Скорее впрыснуть себе что-нибудь, лишь бы отключилась голова. Ему не нужны были ни кайф, ни освобождение сознания, как этим придуркам хиппи. Он хотел просто отключить голову. Все равно как, лишь бы забыть и обрести покой. Там, где не будет ни двойника, ни воспоминаний об Илене.

Там, где он не будет прежним.

Элиот впрыснул наркотик в вену. Горячая волна разлилась по телу, он вскрикнул от восторга и почувствовал, как погружается в самые темные глубины своего существа…

Сан-Франциско

1976 год, несколько часов спустя…

Мэтту 30 лет

В этот рождественский день Мэтт хандрил.

Последние недели он работал не покладая рук, налаживая виноградарское хозяйство, и теперь дело было на ходу.

Однако сегодня утром Мэтт подумал, что жизнь его пуста и никчемна. Забыв о гордости, он сделал то, что все время откладывал на потом: позвонил Тиффани, чтобы извиниться за свое поведение. Увы, телефон, который она дала, не отвечал. Скорее всего девушка уехала из города, не предупредив его и не желая больше видеть.

Вот что бывает, когда откладываешь все на потом.

В полдень Мэтт поехал к океану. Элиот должен был уже улететь на Гавайи, и француз решил зайти покормить Прохвоста и погулять с ним по пляжу.

Остановившись на бульваре у дома Элиота, он увидел «жука», брошенного посреди тротуара.

«Странно…» – подумал Мэтт.

Он вышел из машины, поднялся на крыльцо и позвонил. Никто не открывал.

У Мэтта были с собой ключи, которые Элиот оставил ему на случай своего отъезда. Он вставил ключ в замочную скважину, но обнаружил, что дверь не заперта.

– Эй! – крикнул он, чтобы обозначить свое присутствие. – Есть кто-нибудь?

Войдя в гостиную и обнаружив в ней испуганного лабрадора, Мэтт понял: что-то случилось.

– Ты один, Прохвост?

В ответ щенок залаял и повернулся к лестнице, по которой, пошатываясь, спускался Элиот.

– Что ты здесь делаешь? – изумился Мэтт. – Разве ты не улетел на Гавайи?

– Это я тебя должен спросить: какого черта ты делаешь в моем доме?

– Ого! Вид у тебя неважный, – заметил Мэтт, словно не замечая грубого выпада. – Что случилось?

– Тебе не понять, – ответил Элиот, спускаясь на несколько ступенек.

– Это почему же? Я слишком глуп?

– Может быть.

На этот раз Мэтт был уязвлен. Элиот никогда не вел себя так агрессивно, с ним явно что-то происходило.

– Где Илена?

– Нет никакой Илены, все кончено!

– Что ты несешь?

– Я ее бросил.

Мэтт не поверил своим ушам. Такого он не ожидал.

Элиот бросился на диван. Действие наркотика еще не закончилось. Кружилась голова, его тошнило, и как будто сотня буравов сверлила ему мозг.

– Послушай, Элиот, ты не можешь бросить Илену.

– Еще как могу.

– Но Илена – вся твоя жизнь… Это лучшее, что у тебя есть.

– Хватит нести чушь!

– Ты это сам говорил. А еще говорил, что благодаря Илене ты нашел свое место в жизни. Если ты дашь ей сейчас уйти, то всю жизнь будешь страдать и жалеть об этом!

– Сделай милость, отвяжись!

– Вы поссорились?

– Не твое дело.

– Это мое дело, потому что я твой друг и не позволю тебе разрушить свою жизнь!

– Слушай, возвращайся к своим шлюхам и оставь меня в покое!

Элиот тут же пожалел о сказанном. Он не хотел оскорблять друга. Надо рассказать Мэтту все, что с ним произошло в последнее время.

Но он не имеет права: это было условием договора.

Мэтт был глубоко уязвлен, но сделал еще одну попытку примирения:

– Я не понимаю, что с тобой творится, Элиот, но, наверное, ты очень страдаешь, если говоришь такие ужасные вещи. И думаю, одному тебе с этим не справиться.

Элиот дрогнул. Больше всего на свете он дорожил любовью Илены и дружбой Мэтта. Десять лет они понимали и поддерживали друг друга, но сейчас Элиоту никто не мог помочь. Ему придется отказаться от друга, как он отказался от Илены.

– Не окажешь мне услугу, Мэтт?

– Да?

– Убирайся из моей жизни!

Француз помолчал, сначала не поверив тому, что услышал. Наконец, взяв себя в руки, он спокойно сказал:

– Как хочешь.

Опустив голову, Мэтт пошел к двери. На пороге он обернулся в надежде, что еще не все потеряно. Но Элиот коротко заметил:

– Я уступаю тебе свою долю в нашем предприятии, но не пытайся со мной увидеться. Никогда.