Ты лучше. Книга для подруги

С другой стороны, рассуждать об отношениях художника и музы как о страстном романе – значит ограничивать смысл этих отношений и искажать их суть. Да, мы говорим о том, что способность вдохновлять – это способность вызвать творческое озарение, а оно есть не что иное как всепоглощающая страсть. Но есть особенность: плодами этой страсти становятся художественные произведения, выходящие далеко за пределы отношений двух конкретных людей, даже далеко за пределы воплощения отношений мужчины и женщины вообще. В огне личных переживаний рождаются новые, надличностные смыслы и закаляется художественная сила того, что человек может выразить.

В сущности, страсть к женщине не предполагает дружеского отношения к ней, понимания и корректного поведения. Страсть – властная собственница, у которой в арсенале есть как волшебный дурман, так и острые когти, зубки, гримасы, и их она норовит показать то и дело. Нормальный рациональный человек боится собственной страсти, той зависимости и уязвимости, которую она вызывает. Но художник – человек не рациональный. Для него муза – это постоянный раздражитель. Она может не понимать его, заставлять страдать и даже делать попытку сломить, а он каждый раз будет думать: вот он, повод для творческого вдохновения! А когда есть вдохновение, есть и силы.

Безусловно, вышесказанное относится к представителям обоих полов. Вспоминается диалог между писателем и поэтессой, не буду называть имен, они здесь не важны:

– У Вас есть чувство, что Вы только половинка того, чем является поэзия, и что к этой половинке надо что-то добавить?

– Всё гораздо глубже. Муза – это какой-то проводник между человеком и той бездной, из которой ему всё это приходит. Ему не хватает именно этого проводника. Мне кажется, что творческие люди будто больные. Им не хватает чего-то того, что есть у нормальных людей, которые ничего не пишут и никакое творчество как смысл жизни им не необходимо.

– Получается, что не Вы пишете поэзию, а Вами пишет поэзия?

– Да, муза – это та телефонная трубка, через которую поэт эти голоса и слышит. Оператор связи.

Это сравнение кажется мне очень любопытным и понятным. Помнится фраза, авторство которой спорно: «Когда ты разговариваешь с Богом, ты верующий. Когда Бог разговаривает с тобой – ты психически больной».

У каждого из нас свое понимание того, что такое Бог. Никогда не забуду, как преподаватель драматургии в институте рисовал нам схему в виде пирамиды, в основание которой вписывал практические понятия, составляющие художественный замысел, а увенчивал понятием «Бог». Сидя на скучной академической лекции, молодые люди вправе отнестись к этой схеме с раздражением, поскольку они пришли не на занятие в церковно-приходской школе, и хотят актуальных практических знаний.

Однако должна признать, что в талантливых произведениях, которые помогают людям жить, эта иррациональная «надстройка» присутствует. Более того: таланта без связи с первичными божествами и с теми мирами, в которых они обитают, не существует. Это можно понимать или нет, но достаточно вспомнить несколько примеров того, что происходит, когда талант художника оставляет. Вроде всё в его произведении грамотно, всё профессионально, «рука» художника чувствуется, а оно не работает! И никого не трогает, вызывая у публики лишь чувство недоумения. Ведь это трагедия. Не надо и наглядных мер вроде лишения голоса и зрения, о чём нам повествуют древнегреческие легенды. Достаточно лишь «отключить связь».

Художник, пока он ещё в своем уме, это понимает. И он не боится собственных страстей, даже наоборот, идёт у них на поводу, до тех пор, пока они позволяют ему возгонять в своей алхимической лаборатории непостижимое вещество творчества.

С другой стороны, нормальному рациональному человеку выносить ежедневно ту температуру страстей, которая нужна художнику, очень трудно. Кто его знает, чего ему не хватает: способа связи с высшими силами или способа реализации патологических черт натуры, просто тупых своих инстинктов? Грань ведь очень тонка, при всём желании не определишь, где она проходит… В этой связи драматургия отношений между художником и его музой может варьироваться. Однако если мы берём за основу отношения «мужчина – женщина», то отметим, что в женщине изначально заложена необходимая для этого мера жертвенности и желания служить интересам другого человека. Если обычный мужчина любит женщину и вдруг выясняется, что она – талант, а значит, ею владеет другая всепоглощающая страсть, вряд ли он будет этому рад. Если, конечно, сам не имеет амбиций, а просто хочет с ней доступного и понятного обывательского счастья.