Ты мой закат, ты мой рассвет

— Все хорошо, Антон. — У этого мужика в белом халате вымученная улыбка. — Придется беречься, но ребенок в порядке, ваша жена тоже. Но будьте готовы к тому, что, возможно, большую часть беременности она проведет под присмотром врачей. Здесь.

Я выдыхаю и скупо, по–мужски, с благодарностью пожимаю ему плечо. Даже «спасибо» сказать не получается — так сдавило глотку. Можно выдохнуть.

Но выдохнуть особо не получается, потому что у меня уже буквально разрывается телефон. Сначала хочу на хрен его вырубить — завтра первый рабочий день после праздников, и, скорее всего, меня уже начинают ковырять по работе и всем тем делам, которые придется раскручивать и выводить на чистую воду на благо государства и налогоплательщиков.

Но на экране одно слово — Теща.

Я знаю, что у них с Очкариком до сих пор какая–то особенная связь и даже если все хорошо и прогноз не обещает никаких метеоритов в сторону нашей планеты, они все равно регулярно созваниваются — дважды в день и иногда чаще. И им всегда есть, о чем поговорить. Видимо сегодня, когда Очкарик не ответила, теща забила тревогу. И я — первый в списке, кому она звонит всегда, когда думает, что что–то случилось.

Я беру трубку и почти сразу немного отодвигаю его от уха, потому что у моей тещи, когда она волнуется, мягко говоря, не самый приятный голос.

— У Йени… — Я даже не очень понимаю, что произошло с моей женой, потому что не силен в терминах. — У нее что–то с плацентой. Была угроза выкидыша. Сейчас она в больнице. Все хорошо, но…

Она даже не дает мне закончить: сразу начинает приговаривать, бормотать, всхлипывать. Потом забрасывает вопросами, куда смотрят врачи. Потом еще что–то. Потом говорит, что уже едет, и на все мои попытки ее остановить мне отвечает уже телефон — долгим гудком и выразительным молчанием.

Через полчаса, когда мои нервы только–только начинают приходить в норму и я просто жду, пока Очкарик проснется и мне разрешат зайти к ней хоть на минуту, в коридоре появляется теща.

Но не одна.

А в компании моей собственной матери.

Она уже навещала Йени в больнице и мне казалось, что все прошло хорошо. Само собой, тогда я не знал того, что знаю сейчас. Главное не забыть устроить жене выговор с головомойкой, как только ей можно будет немного понервничать. Чтобы прекращала корчить из себя спасительницу домашнего очага и говорила обо всей херне, которую могут творить в том числе и мои родители.

Даже если — вынужден это признать — ее молчание спасло нам все новогодние праздники. Да и сегодня, когда узнал обо всем постфактум спустя неделю, устраивать разбор полетов уже как–то глупо.

Хотя я все равно собираюсь это сделать, но без крови и жертвоприношений.

Глава тридцать девятая: Антон

Обе «красавицы» держатся на расстоянии друг от друга, но каким–то образом умудряются разговаривать. Видно, что моя мать взволнована, задает вопросы, а теща нехотя, сквозь зубы, на них отвечает.

И потом они обе останавливаются напротив меня с немыми вопросами в глазах.

Я пересказываю ровно то, что более–менее запомнил из слов доктора: проблемы с плацентой и прикреплением плода. Сейчас риска нет, но не исключено, что все это может повториться, поэтому, скорее всего, большую часть своего срока моя жена проведет в больнице под присмотром врачей.

Теща закрывает глаза, складывает ладони в замок, словно собирается помолиться.

Моя мать выразительно приподнимает брови, как будто ждет, что еще я не успел сказать.

— Как это случилось? — опережает ее теща.

Говорю, как есть: что мы поехали смотреть участок, что я никого не похищал и не уводил силой, а все согласовал с ее лечащим врачом и даже вернул жену вовремя, почти минута в минуту.

— Антон, ты же взрослый человек! — буквально взрывается теща. — Зачем эти игры в павлина?!

— Какие игры? — не догоняю я.

— С этими красивыми жестами! — фыркает мать Очкарика. — У Йени есть хорошая комфортабельная квартира со всеми удобствами. Там полно места — хоть конем скачи! Вы могли просто переехать туда и жить там, по крайней мере пока она не родит — и ребенок не подрастет. Но нет! — Теща вскидывает руки. — Антону захотелось показать, кто в доме мужик! Плевать на безопасность, плевать на запреты врача — нужно доказать всем, кто в доме хозяин! Как же так — жена зарабатывает больше тебя!

— Ну–как закрыла рот, — встревает моя мать. — Ты не на базаре.

— А тебя здесь вообще не должно быть! — Огрызается теща. — Тебе этот ребенок и моя дочь — кость в горле. Лучше бы не родила, да? Лучше довести ее до аборта, чтобы не дай бог на маменькиного сынка не свалилась непосильная ноша!

Я даже рот не успеваю открыть, чтобы сказать что–то в свою защиту, потому что эта трагедия разворачивается в полном масштабе вообще без моего участия.