Ты, тобою, о тебе

Первым моим желанием было немедленно бежать к машине и преследовать вас: во что бы то ни стало помешать вашему счастью, драться, бить этого сукиного сына без пощады, отнять Тебя, лживую, подлую, вероломную!.. — я даже сбежал следом вниз… и остановился. Зачем, куда бежать?.. Постоял, глядя вам вслед. Прошел к машине, сел в нее… В глазах все еще стояло Твое сияющее лицо. Представил себе, как Ты, после этого упоения счастьем, приходишь домой — а Тебя встречает дома мрак… Но что же я — или хотя бы Алена — можем противопоставить этому счастью?..

Самым ужасным было представить себе, как он лапает Тебя, раздевает… — кружилась от боли в висках голова; надо было заглушить эту боль, заставить себя не думать об этом… Продолжал ли я Тебя любить? Да, может, именно такую, веселую, стремительную и безумную от счастья, и любил?.. Но что же теперь делать-то? Что же делать?

* * *

Ты тогда опять пришла домой в девять вечера.

— Где Ты задержалась сегодня? — внешне спокойно, однако с огромным внутренним напряжением спросил я: что-то Ты солжешь на этот раз?

— Была на предприятии, — твердо и спокойно ответила Ты.

— Врешь! — не выдержав, крикнул я. — Мне позвонили: вас обоих видели выходящими с работы без четверти шесть!

— Да, мы вышли без четверти шесть, потому что позвонил главный инженер, попросил срочно приехать на совещание, где рассматривались наши рекомендации, — не дрогнув, так же твердо и спокойно ответила Ты.

— Дело в том, — устало сказал я, — что никто мне не звонил. Я стоял на крыльце, когда вы промчались мимо — вы опахнули меня ветром и при этом ржали, как лошади. Ты даже не заметила меня!

— Ах, ты уже шпионишь за мной? Н-ну, хорошо! — сказала Ты с угрозой в голосе, сверкая глазами, которые теперь смотрели на меня неприязненно. — И все-таки я говорю правду, — повторила Ты, — мы поехали на предприятие!

Моя уверенность дрогнула перед Твоей твердостью.

— Может быть, и на предприятие, — сказал я. — Но ваши счастливые лица, когда вы смотрели друг на друга, я видел сам!

— Чего ты от меня хочешь? Чтобы я призналась? — сердито, с новым запалом отозвалась Ты. — Так я тебе отвечу: да, я в него по-прежнему влюблена, потому что он молодой, красивый, талантливый! Но я с ним не сплю — я же тебе обещала! Я не хочу быть шлюхой! Тебе достаточно?..

И когда Ты выкрикивала "молодой, красивый, талантливый", то будто вбивала в меня гвозди — мне слышалось продолжение фразы: "а ты — немолодой, некрасивый и неталантливый!"… Что мне было делать? Смириться, пережить, вытерпеть Твой безумный фейерверк влюбленности? Ведь этот фейерверк и меня когда-то опалил и позвал из спокойной жизни на праздник… Но сейчас мне не хватало терпения — я был заложником свободы: когда-то я сам ее провозгласил и не раз напоминал о ней Тебе; напомнил и сейчас:

— Ты забыла, как мы договаривались быть свободными в отношениях? Наверное, пришло время исполнять договор?

— Тебе нужна свобода? — дерзко рассмеялась Ты. — Так забери ее себе — мне она не нужна! Скажи: когда? — и я готова! — Тебе, видно, стало легко и весело оттого, что я освобождал Тебя от необходимости врать и изворачиваться.

— Хорошо, — сказал я. Мне захотелось сбить с Тебя веселость. — Только имей в виду: с Твоим характером Ты можешь далеко уйти и плохо кончить!

— Ха-ха-ха! — покатилась Ты со смеху. — Ты знаешь, первый муж тоже меня этим пугал — только я ведь тогда не испугалась!

— Ну, раз Ты уже поставила мне порядковый номер, — произнес я непроницаемым тоном, — значит, в самом деле пора в ЗАГС…

* * *

В бюро ЗАГС существует дурацкое правило: супругам, желающим получить развод, надо явиться туда вместе. А если не хочется вместе?..

Вот и нам с Тобой не хотелось ехать туда вместе; мы просто условились о встрече там, благо дорожка туда нам была памятна, встретились, накатали заявления, договорившись указать причиной развода стандартную формулу: "не сошлись характерами", — тут же усмехнувшись над этой нелепостью: ведь любой дурак вправе нас спросить: "Как же вы, с несхожими-то характерами, столько лет жили вместе?"… А потом я довез Тебя до работы. Ехали молча; говорить было не о чем. Когда я остановил машину, чтобы высадить Тебя — Ты, открыв дверцу, сказала:

— Ну что, пока? До вечера?

— Нет, я сейчас поеду домой, соберусь и — в деревню. Что-то, знаешь, потянуло опять побыть одному, на чистом воздухе, — я уж не стал добавлять, как мне трудно теперь быть с Тобой под одной кровлей, в одной квартире.

— Прости меня, — сказала Ты неожиданно проникновенно.

— Прощай, — сказал я, так и не поняв: за что я должен был Тебя простить? За измену? За этот поход в ЗАГС?..