Тысяча эпох. Искупление

Отец кивнул, передавая ему чашку. Когда-то это заявление могло бы расстроить его и даже разозлить. Теперь, спустя годы, он все же смирился с выбором младшего сына. Лун Ань немного удивился этому, но не подал виду.

– Отец, Ань-эр занимается очень важными исследованиями, – сказал Лун Бэй, отпив чай. – Это большой вклад в науку.

– Что ж, звучит неплохо, – улыбнулся отец. – Конечно, я ожидал другого, но все же… я рад, что ты смог найти свое призвание. И спасибо, что приехал.

– Угу.

Лун Ань попробовал ароматный чай. Брат действительно знал, как сделать любую встречу более комфортной и уютной.

– Отец, – позвал он, отставив чашку на столик, – я хотел тебя спросить…

– Конечно.

– Поясная подвеска клана Лун все еще у тебя?

Лун Бэй чуть шире распахнул глаза, услышав этот вопрос, но быстро взял себя в руки. Отец отвел взгляд, уперев ладони в колени.

– Что ж, да, – отозвался он. – Почему ты вдруг вспомнил о ней?

– Ты знаешь что-нибудь о ее истории? – оставив его слова без ответа, продолжил Лун Ань.

Отец нахмурил брови и потянулся к своей чашке.

– Вряд ли я смогу много рассказать тебе об этом, Ань-эр. Это очень ценная реликвия нашей семьи, но, к сожалению, до нас мало что дошло. За такое время стирается память о любом прошлом.

Если бы он только знал, что память о прошлом, о том, что случилось сотни лет назад, можно воскресить в себе, вытащить на поверхность, увидеть собственными глазами.

– Расскажи то, что знаешь, – попросил Лун Ань.

– Ее хранили почти десять веков. Мой дед передал мне ее вскоре после того, как я женился на твоей маме, – отец посмотрел на Лун Бэя. – Вы знаете, что мой папа умер рано, так что она сразу перешла ко мне. Все, что мне известно, что эта вещь была важным предметом одежды нашего рода в древности. В нее вкладывался какой-то сакральный смысл, но дед не сказал мне, какой именно.

– Она передавалась от старшего члена семьи достойным ученикам, когда те достигали возраста четырнадцати лет, – произнес Лун Ань, чувствуя на себе взгляды брата и отца. – Если совершенствующийся за свою жизнь встречал кого-то, кого считал чище и светлее себя самого, он преподносил эту подвеску ему в дар в знак духовного родства.

Все молчали, так что он поднял глаза от кофейного столика. Брови отца были приподняты в удивлении. Лицо Лун Бэя выглядело напряженным.

– Откуда ты это знаешь, Ань-эр? – спросил он.

– Просто… знаю, – ответил Лун Ань. – Отец, я могу посмотреть на нее?

Внутри все замерло, стянулось к центру груди, когда отец кивнул и поднялся с места. Лун Бэй не задавал больше вопросов, и Лун Ань был ему за это благодарен. Он отпил еще чаю, чтобы смочить горло, в котором неожиданно пересохло, и едва не вздрогнул, увидев легший на столик стеклянный футляр – как на той фотографии, что ему показывал брат.

Лун Ань отставил чашку и взял его в руку. Это действительно был белый нефритовый дракон с отколотым кончиком хвоста – на самом деле он был куда длиннее. Но это та самая подвеска. Следов крови на ней уже не было, однако Лун Ань хорошо помнил, где именно они когда-то появились. И как. Почувствовав, что начинают дрожать пальцы, он осторожно положил футляр обратно на столик.

– Я могу забрать ее?

Отец растерянно посмотрел на него.

– Ты хочешь забрать ее? Но… я планировал передать ее твоему брату как старшему.

– Я…

– Отец, – вмешался Лун Бэй, переведя взгляд с Лун Аня на отца, – я не против, если Ань-эр заберет ее. Ты же знаешь, как бережно он хранит вещи.

Лун Ань прекрасно осознавал, что дело вовсе не в этом. Просто его брат, как и всегда, умудрился понять его без слов, вопросов и объяснений. В груди потеплело.

Отец несколько мгновений сидел без движений и не смотрел ни на кого из них, а потом расслабился и откинулся на спинку кресла.

– Конечно, Ань-эр. Если это то, чего ты хочешь.

С лица Лун Бэя тоже исчезло напряжение, и он расплылся в улыбке.

– Это хорошее решение. Я недавно потерял свои любимые наручные часы. Понятия не имею, куда они делись. Просто убежали от меня! Фухуа говорит, что ко мне все нужно пристегивать.

Отец рассмеялся.

– А, Хэ Фухуа? Как он, кстати? Мы с его отцом недавно ездили в горы. Он мне все уши прожужжал об успехах сына! Так гордится им.

Лун Бэй согласно закивал.

– Он отлично справляется! Однажды…

Лун Ань перестал слушать их разговор, опять взяв в руки футляр с нефритовой подвеской. Он ожидал, что снова станет больно, но этого не произошло. Скорее появилось ощущение, будто что-то встало на свое место, вернулось к нему после сотен лет блужданий во тьме. Он позволил этому чувству просто быть – разливаться внутри теплом и мягким светом. Почему-то душа Лун Байхуа выбрала именно его среди всех, кто прикасался к этому предмету прежде, и Лун Ань ценил это. Несмотря на горе и страдания, что ему пришлось с ним разделить. Его жизнь оказалась наполнена смыслом, о котором он и не подозревал. Шансом все изменить. Шансом на счастье. И шансом сделать счастливым человека, которого столько веков искал.

Лун Ань знал, чего хотелось бы Лун Байхуа. И сам хотел того же.