Тысяча и одна ночь. Сказки Шахерезады. Самая полная версия

После этого Ахмед-Камаким взял Жасмину и передал ее своей матери, сказав ей:

– Сведи ее к Катуне, жене вали.

Старуха взяла Жасмину и пошла с нею к жене вали. При виде красавицы Габазлам-Базазах почувствовал в себе прилив силы, и, быстро вскочив на ноги, обрадовался и подошел к ней. Но она выхватила кинжал и крикнула:

– Прочь! Или я убью тебя, а потом себя!

– Ах ты, наглая дрянь! – крикнула в ответ жена вали. – Как ты смеешь отказываться от чести сделаться его женой!

– По каким это законам, грубая женщина, – сказала Жасмина, – допускается иметь двух мужей; да и кто же пустит псов в логовище льва?

Таким образом, страсть юноши усилилась, любовное томление лишило его силы, и он снова потерял аппетит и слег в постель.

– Ах ты, наглая дрянь! – закричала мать его на Жасмину. – Из-за тебя мне приходится горевать о сыне? Ты будешь непременно наказана, а Аладин повешен.

– Я лучше умру, любя его, – отвечала Жасмина.

Услыхав это, жена вали встала и, сбросив с красавицы все ее наряды и украшения, одела ее в грубые шаровары и в рубашку из волосяной материи и послала как самую последнюю рабыню на кухню, сказав:

– В наказание ты будешь рубить дрова, чистить лук и растоплять кухонную печь.

– Я предпочту какое угодно наказание, – отвечала Жасмина, – несчастью быть с твоим сыном.

Но Господь вселил в сердца рабынь сострадание, и они исполняли за Жасмину все работы. Такова была судьба молодой женщины.

Аладина же взяли со всеми вещами, принадлежавшими халифу, и провели прямо в залу суда. Халиф, увидав вошедших, спросил:

– Где вы нашли вещи?

– В доме Аладина Абу-Шамата, – отвечали ему.

Халиф страшно рассердился и взял вещи, но не нашел между ними лампы.

– А где же лампа, Аладин? – сказал он.

– Я ничего не брал, ничего не видал и ничего не знаю, – отвечал Аладин.

– Изменник! – крикнул халиф. – Я приблизил тебя к себе, а ты оттолкнул меня, я доверился тебе, а ты изменил мне.

Халиф отдал приказ повесить его. Вследствие этого вали сошел с ним вниз, и глашатай кричал, идя перед ними: «Вот как награжден… достойно награжден человек, изменивший правоверному халифу». И народ сбегался к виселицам.

Между тем начальник гвардии Ахмед Эд-Денеф, усыновивший Аладина, сидел с гостями в саду. Они сидели, весело болтая, как вдруг к ним прибежал водоносец и, поцеловав руку Ахмеда Эд-Денефа, вскричал:

– О Ахмед Эд-Денеф, ты сидишь тут около ручья и веселишься, и не знаешь, что там делается!

– А что же случилось? – спросил Ахмед Эд-Денеф.

– Да знаешь ли ты, что твой Богом данный сын сведен на виселицу?

– Что нам делать, скажи, Гасан-Шуман? – вскричал Ахмед Эд-Денеф.

– Я уверен, – отвечал Гасан, – что Аладин не повинен и что это устроены против него козни его врагами.

– Что же посоветуешь ты нам делать? – спросил Ахмед Эд-Денеф.

– Мы освободим его, если на то будет воля Аллаха, – отвечал он.

После этого Гасан-Шуман отправился в тюрьму и сказал тюремщику:

– Дай-ка нам человека, достойного смертной казни.

Он дал им одного из преступников, станом немного похожего на Аладина. Преступнику прикрыли голову, и Ахмед Эд-Денеф повел его на лобное место, где должен был быть повешен Аладин. Ахмед Эд-Денеф вышел вперед и наступил на ногу палачу.

– Пропусти меня, – сказал ему палач, – мне надо делать свое дело.

– Несчастный, – отвечал ему Ахмед Эд-Денеф, – возьми этого человека и повесь его вместо Аладина Абу-Шамата, так как он обвинен несправедливо, и ты получишь за это хорошее вознаграждение.

Палач взял приведенного человека и повесил его вместо Аладина.

Ахмед Эд-Денеф увел Аладина, сказавшего ему:

– Да наградит тебя Господь, господин мой!

– Скажи мне, Аладин, – спросил Ахмед Эдь-Денеф, – что такое ты наделал? Господь помилует того, кто сказал: кто тебе доверяется, тот не изменит тебе, хотя бы он и был изменником. Халиф взял тебя к себе во двор и прозвал тебя «верным». Как же мог ты поступить с ним таким образом и украсть у него вещи?

– Клянусь тебе Высочайшим именем, о господин мой, – отвечал Аладин, – что сделал это не я. Я не виновен и не знаю, кто это сделал.

– Только заклятый враг мог это сделать, – сказал Ахмед Эд-Денеф, – и ему придется когда-нибудь ответить за это, но тем не менее, Аладин, оставаться тебе в Багдаде более нельзя, так как цари изменять своих решений не любят, и человек, идущий против царской воли, подвергается большой опасности.

– Да куда же мне отправиться, о господин мой?

– Я провожу тебя в Александров, потому что это благословенное место, чудный, вечно зеленый сад, и жить там так приятно.

– Слушаю и повинуюсь, – отвечал Аладин.

– Будь так добр, – сказал Ахмед Эд-Денеф Гасан-Шуману, – и скажи халифу, если они спросит обо мне, что я уехал в провинцию.