Тысяча и одна ночь. Сказки Шахерезады. Самая полная версия

– О, госпожа моя, – продолжал он, – а что ты скажешь насчет своего отца и его поступка со мной? Если бы я не любил тебя, соблазнительное созданье, я убил бы его в пример другим, но ради тебя я люблю его.

– Но как мог ты удалиться от меня? – сказала она ему. – Разве могла я жить без тебя?

– Исполни теперь мое желание и выслушай меня.

– Говори, потому что я сделаю все, что ты желаешь, и словом не возражу тебе.

– Ну, так пойдем со мной ко мне на родину и в мое государство, – сказал он ей.

– Охотно, – отвечала она.

Услыхав ее ответ, царевич очень обрадовался и, взяв ее за руку, заставил ее поклясться Господом, что она сделает это. После этого он повел ее на крышу дворца, посадил позади себя на лошадь и, крепко привязав ее, повернул винтик, и лошадь поднялась с ними в поднебесье. Увидав это, рабыни громко закричали и побежали рассказать ее отцу и матери, поспешно прибежавшим на крышу. Царь, взглянув наверх, увидал деревянную лошадь, поднимавшуюся с юной четой, и пришел в страшное волнение.

– Царевич! Аллахом умоляю тебя, – вскричал он, – сжалься надо мной и над моею женой и не разлучай нас с нашей дочерью!

Но царевич ничего не отвечал им, а предполагая, что царевна раскаивается в том, что согласилась уехать с ним, сказал ей:

– О обольстительное созданье, может быть, ты желаешь вернуться к своей матери и отцу?

– Клянусь Аллахом, о господин мой, – отвечала она, – что желания этого я не имею, а желаю отправиться туда, куда отправишься ты, так как любовь моя к тебе сильнее моей привязанности к отцу и матери.

Царевич очень обрадовался, услыхав это, и замедлил полет лошади, для того чтобы царевне было спокойнее. Таким образом они летели, пока он не увидал чудной поляны с протекавшим по ней ручейком. Они спустились на эту поляну, поели, попили, потом царевич снова сел на лошадь, посадил ее позади себя и, боясь за нее, крепко привязал. Затем он опять поднялся и летел, не останавливаясь, до самого города своего отца. Он был очень доволен и непременно хотел показать царевне, как велики владения его отца и что они значительно больше владений ее отца. Он с этой целью спустил ее в один из садов, где отец его любил прогуливаться, и поместил в отдельную комнату, у дверей которой поставил лошадь, прося царевну поберечь ее.

– Посиди здесь, – сказал он ей, – пока я не пришлю за тобой кого-нибудь; потому что я пойду к отцу, чтобы приготовить тебе дворец и показать тебе все наше богатство.

Царевна была очень довольна такими его речами и отвечала:

– Поступай, как знаешь.

И тут ей пришло в голову, что особе царского рода действительно следовало войти в город с торжеством.

Таким образом, царевич оставил ее и, придя в город, прямо прошел к отцу. Отец, увидав его, очень обрадовался, и весело приветствовал его.

– Знай, – сказал царевич отцу, – что я привез с собой ту царскую дочь, о которой я говорил тебе, и оставил ее за городом в одном из садов, а сам пришел, чтобы сообщить тебе о ее прибытии, для того чтобы ты мог приготовить торжественную встречу и сам выйти к ней со своими войсками и телохранителями.

– Охотно пойду, – отвечал ему царь.

Он тотчас же приказал жителям города хорошенько убрать город и выехал в сопровождении своих войск и телохранителей, и мамелюков, и рабов. Царевич тоже взял из царского хранилища разные вещи и носилки, отделанные зеленым, красным и желтым штофом, и в носилки посадил индейских, абиссинских и греческих рабынь, и всюду выставил невообразимую роскошь. Оставив носилки и всю женскую прислугу, сам он пошел в комнату, где оставил царевну, но там ее не нашел, как не нашел и лошади. Он ударили себя руками по лицу и разорвал на себе одежду, и начал бегать кругом сада, совершенно не помня себя. После чего он немного опамятовался и подумал:

«Она сама не могла узнать, каким образом управлять лошадью, и я ей этого не показывал. Может быть, персидский мудрец, сделавший лошадь, нашел ее и взял в отмщение за то, что отец сделали с ним?»

Царевич позвал сторожей и спросил у них, не проходил ли кто-нибудь в сад?

– Тут никто не проходили, – отвечали они, – кроме персидского мудреца, вошедшего в сад для сбора целебных трав.

Услыхав их ответ, он пришел к убеждению, что мудрец похитил царевну.