Тысяча и одна ночь. Сказки Шахерезады. Самая полная версия

С наступлением дня мы встали и перешли через высокую гору, господствующую над долиною со змеями, и, продолжая путь, мы вышли в сад на большом и красивом острове с камфарными деревьями, под тенью каждого из которых могло поместиться сто человек. Когда кому-нибудь нужно было добыть камфары, они протыкали кору какой-нибудь длинной палкой в верхней части дерева и собирали жидкость, стекавшую в роде смолы. Это вытекали соки из дерева, после чего дерево засыхало, и его рубили на топливо. На этом острове водятся страшные звери, которых зовут носорогами. Эти носороги пасутся, как в наших местах пасутся быки и буйволы; но носороги туловищем крупнее верблюдов, и едят они молодые листья деревьев. Животное это огромное, толстое и с одними рогом на носу. Кроме того, на этом острове были еще животные вроде быков. Мореплаватели же и путешественники, и лица, странствовавшие по горам и долинам, рассказывали нам, что животные, называемые носорогами, могут поднять на своем роге слона, с которым они ходят, как будто не чувствуя тяжести. Слон, конечно, умирает, и от зноя сало из него начинает топиться и заливает голову и глаза носорога, так что тот становится слепым. После этого он ложится на морской берег, куда прилетает рукх и, вцепившись в него когтями, уносит его вместе со слоном, надетым на рог, кормить своих птенцов. На этом острове, кроме того, я видел множество таких буйволов, каких у нас не существует.

В долине, о которой я говорил, было много бриллиантов, и часть их я унес с собою в карманах. В обмен за эти бриллианты мне дали товаров и множество вещей и денег. Мы проезжали различные страны, долины, города и всюду продавали и покупали, пока не добрались, наконец, до Эль-Башраха. В Эль-Башрахе мы пробыли несколько дней, и оттуда я проехал в Багдад, приют мира, и прошел в свой квартал, и вернулся к себе домой со множеством бриллиантов, денег, товаров и вещей. Я свиделся со своей семьей и родными, и одарил всех домашних и знакомых, и стал сладко есть и пить и хорошо одеваться. В обществе приятелей и знакомых я скоро забыл все, что выстрадал, и зажил весело и вполне наслаждался радостями жизни. Все, слышавшие о моем приезде, приходили ко мне и расспрашивали меня о моих путевых приключениях и о том, что я видел в иностранных государствах. Я всем рассказывал, что испытал и что выстрадал, и все немало удивлялись и поздравляли меня со счастливым избавлением от опасности. Этим кончилось мое второе путешествие, а завтра с помощью Божией (да святится имя Его) я расскажу тебе о приключениях моего третьего путешествия.

Выслушав рассказ Эс-Синдбада Морского, все присутствующие немало удивились. Гости отужинали с хозяином, приказавшим выдать Эс-Синдбаду Сухопутному сто червонцев. Носильщик взял их и пошел домой, раздумывая о том, как много Эс-Синдбад выстрадал. Он благодарил и молился за него, придя домой, а с наступлением утра встал, прочел утренние молитвы и отправился в дом Эс-Синдбада-морехода, исполняя его желание. Войдя к нему, он пожелал ему доброго утра, и Эс-Синдбад-мореход любезно встретил его и посадил возле себя в ожидании прихода остальных гостей и приятелей; и затем они поели, попили, отдохнули, поболтали, и Эс-Синдбад-мореход начал таким образом.

Третье путешествие Эс-Синдбада-морехода

– Знайте, братья мои, и выслушайте рассказ о третьем путешествии, гораздо более любопытном, чем были предыдущие. Ну, так знайте, что я, вернувшись домой после второго путешествия, зажил необыкновенно весело и счастливо, очень довольный, что избавился от опасности и приобрел большое состояние, как я рассказывал вам вчера, так как Господь вознаградил меня за все, что я потерял, и я долгое время прожил в Багдаде в довольстве и счастье. Но затем меня стало опять тянуть отправиться путешествовать и развлечься, и мне захотелось торговать и наживаться: человек склонен к дурному. Итак, я раздумывал об этом и купил товаров и все, что нужно для морского путешествия, и, уложив вещи, отправился из Багдада в Эль-Башрах. Придя там на берег, я увидал большой корабль, на котором уже сидело много купцов и других путешественников, людей зажиточных и порядочных, добрых, честных и богобоязненных. Я сел с ними на корабль, и мы отправились с Божией помощью, уповая на счастье и безопасность. Мы переходили из одного моря в другое, с одного острова на другой, из одного города в другой, и везде, где мы останавливались, мы продавали, покупали, веселились и благоденствовали. Так мы жили, пока однажды нас не застала посреди одного моря буря, и капитан корабля, стоя у борта, долго смотрел на море и затем ударил себя по лицу, спустил паруса, бросил якорь, стал рвать на себе бороду и платье и громко закричал.

– Что случилось, хозяин? – спросили мы.

– Сохрани и спаси нас, Господи, господа путешественники, – отвечал он. – Ведь ветер снес нас на самую середину моря, и судьба забросила нас, несчастных, к горе обезьян. Никто еще, прибывший к этим местам, не возвращался отсюда, и сердце у меня замирает от страха перед погибелью нашей.