Тысяча и одна ночь. Сказки Шахерезады. Самая полная версия

Он пошел и купил.

– А теперь, – сказала она, – купи шелковой материи столько, сколько нужно на занавеску, и золотых, серебряных и шелковых ниток семи различных цветов.

Он купил и это все.

После этого она расставила по дому вещи, зажгла свечи и села есть и пить с хозяином, после чего они поцеловались и представили зрелище, описанное поэтом:

Глазам еще не удавалось видеть
Картины, красотой превосходящей
Ведь двух возлюбленных, сидящих рядом,
Друг друга обнимающих, носящих
Одежды радости, любви блаженства,
Поддерживающих рукой друг друга.
Когда сердца любовь соединяет,
То критики в холодное железо
Бьют с грохотом своими молотками.
О ты, который упрекает строго
Влюбленных за их страсть, ты разве
                                                         можешь
Испорченное сердце исцелить?
И если в жизни есть твоей особа,
Которая тебя в восторг приводит,
То поселись тогда ты с нею вместе.

Любовь друг к другу твердо укрепилась в их сердцах, и на следующее утро девушка взяла занавес, вышила его разноцветными шелками и отделала золотом и серебром. Она вышила на кайме изображение птиц, а кругом – диких зверей, и не было на свете такого зверя, которого она не вышила бы на занавесе. Работала она восемь дней, и когда работа была окончена, она обрезала ее, выгладила и, вручив хозяину, сказала:

– Иди на рынок и продай это за пятьдесят червонцев купцу, но смотри, не продавай какому-нибудь незнакомому прохожему, так как это послужит причиной нашей с тобой разлуки. У нас есть враги, зорко следящие за нами.

– Слушаю и повинуюсь, – отвечал он.

Он пошел с вышивкой на рынок и продал ее купцу, после чего купил новый кусок шелковой материи и разноцветного шелка, золота и серебра, как в первый раз, и все, что им надо было для еды, и, возвратившись с покупками домой, он вручил ей остальные деньги.

И каждую неделю она вышивала по занавесу, а он продавал его за пятьдесят червонцев.

Так прожили они целый год. И по прошествии года он пошел по обыкновению на рынок продавать занавес, и отдал ее маклеру; но тут с ним встретился христианин, предложивший ему за него шестьдесят червонцев. Он не согласился продать его ему, но христианин продолжал поднимать цену, пока не дошел до ста червонцев, и маклеру надавал еще сверх того десять червонцев. Маклер вернулся к Али-Шеру и, сообщив ему, какую дают за занавес цену, стал уговаривать продать вышивку христианину, говоря:

– Полно, господин мой, не бойся ты христианина, ничего дурного он тебе не сделает.

Все бывшие тут купцы тоже стали уговаривать его.

Он продал вышивку христианину, хотя сердце у него замирало от тревоги, и, получив деньги, он пошел домой. Но христианин, как он заметил, шел за ним.

– Христианин, – сказал он, – зачем ты идешь за мною?

– О, господин мой, – отвечали христианин, – я иду по делу в конец этой улицы: сохрани тебя Господь от таких дел.

Али-Шер пришел домой, но и христнин пришел вместе с ним.

– Ах ты, проклятый, – сказал он ему. – Зачем ты преследуешь меня?

– О господин мой, – отвечал христианин, – дай ты мне глоток воды, так как меня томит жажда, и да наградит тебя за это Аллах.

Али-Шер подумал, что христианин этот – такой же гражданин, как и он, и просит всего лишь глоток воды; поэтому отказывать ему в этом нельзя.

Он вошел в дом, взял кружку с водой, а его рабыня Зумуруда, увидав его, сказала:

– Что, мой возлюбленный, продал ты занавеску?

– Продал, – отвечал он.

– Продал купцу или прохожему? – продолжала она. – У меня сердце предчувствует разлуку.

– Я продал купцу, – отвечал он.

– Говори правду, – сказала она, – для того чтобы я могла принять меры. И зачем ты берешь кружку с водой?

– Чтобы дать напиться маклеру, – отвечал он.

– Сила и власть в руках Аллаха Всемогущего, – вскричала она и продекламировала следующие стихи:

О ты, который, пожелав разлуки,
Так опрометчиво мог поступить,
Не дозволяй возлюбленной твоей
Объятиям обманывать тебя, и
Поступок твой был крайне опрометчив,
И окончанием нашего союза
Являются разлука и разрыв.

Он ушел с кружкой и нашел христианина в сенях.

– Так ты вошел-таки в дом, собака? Как смел ты войти без моего позволенья?

– О господин мой, – отвечал христианин, – велика ли разница между дверью и сенями; а отсюда я двинусь только к выходу. Благодарю тебя за твою доброту и снисходительность.

Он взял кружку с водой и напился, после чего передал кружку Али-Шеру, который выжидал, когда он встанет и уйдет; но христианин не вставал.

– Что же ты не встаешь и не уходишь? – сказал ему Али-Шер.