Тысяча и одна ночь. Сказки Шахерезады. Самая полная версия

Она не успела еще кончить своих молений, как в конце площади показался человек, статностью своею напоминавший восточную иву; но только он был невообразимо худ и бледен, хотя отличался красотою и миловидностью. Войдя на площадь, он не мог найти свободного места, кроме того, перед которым стояло кушанье с рисом; он сел на него. У Зумуруды при виде его забилось сердце, она пристально посмотрела на него и убедилась, что это ее господин Али-Шер. Ей захотелось закричать от радости, и она не закричала только потому, что не хотела опозориться перед всем народом. Грудь у нее высоко поднималась, а сердце так и трепетало, но она скрыла свои чувства. А Али-Шер явился вот почему:

– После того как он заснул под окнами беседки, а Джаван-Курд похитил Зумуруду, он проснулся и почувствовал, что с головы у него снята чалма, и понял, что около него был злодей, обокравший его.

Он проговорил: «Мы рабы Господа и к Господу вернемся», – и затем пошел к старухе, разыскавшей ему Зумуруду, и постучался к ней в дверь. Она тотчас же к нему вышла, и он, заплакав, упал перед нею в обморок. Придя в себя, он рассказал ей обо всем, что с ними случилось, а она, выслушав его, строго побранила за то, что он сделал, и прибавила:

– Поистине, ты сам виноват в своих бедствиях и несчастьях.

Она продолжала бранить его до тех пор, пока у него не пошла из носу кровь; он снова лишился чувств. Придя же в себя, он увидал, что старуха плакала, жалея о нем, и он продекламировал следующие стихи:

Как горестна разлука для влюбленных,
И как отрады полон из слез
И да, всех влюбленных Бог соединит
И от утраты охранит меня,
Так как принадлежу я к их числу.

Старуха, горюя о нем, сказала ему:

– Подожди здесь, я узнаю, что там делается, и сейчас же вернусь.

– Слушаю и повинуюсь, – отвечал он.

Она пошла и, вернувшись к нему в полдень, сказала:

– О Али! Кажется, тебе придется умереть от горя, так как тебе никогда уже не видать твоей возлюбленной. Обитатели беседки, проснувшись сегодня утром, увидали, что окно открыто и Зумуруды нет, и, кроме того, нет двух мешков с золотом, принадлежавших христианину. Придя туда, я застала там вали и полицейских. Сила и власть в руках Господа

От этого рассказа у Али-Шера потемнело в глазах, и он пришел в такое отчаяние, что призывал смерть и лишился чувств. Очнувшись от обморока, он так сильно заболел, что не мог выходить из дома. Старуха привела к нему врачей, давала ему лекарства, варила ему кушанья и ухаживала за ним в продолжение целого года, пока он несколько не поправился. В начале второго года старуха сказала ему:

– О сын мой, сетованием и тоской ты не вернешь себе своей милой. Вставай лучше, соберись с духом и отправляйся искать ее по всем окрестным городам; может быть, ты и найдешь ее след.

Она, не переставая, уговаривала его и поддерживала, водила его в баню, кормила и поила его. Так она подкрепляла его в продолжение целого месяца, пока он не собрался с силами и не отправился на поиски. Не переставая, бродил он по разным городам, пока не пришел в город Зумуруды.

Войдя на площадь, он сел за стол и протянул руку к еде. Обедающим стало жаль его, и они сказали ему:

– Молодой человек, не ешь этого кушанья, так как оно приносит несчастье.

– Позвольте мне поесть его, – отвечал он, – и пусть со мной делают что угодно, может быть, меня избавят от тяжелой моей жизни.

Он съел первую горсть, и Зумуруда хотела приказать привести его к себе, но ей пришло в голову, что он может быть голоден, и она решила дать ему время поесть. Он продолжал есть, а народ с любопытством смотрел, что из этого выйдет. Когда Али-Шер совершенно насытился, Зумуруда сказала своим евнухам:

– Пойдите к этому молодому человеку, что ел рис, и вежливо скажите ему, чтобы он пришел к царю ответить на некоторые вопросы.

– Слушаем и повинуемся, – отвечали они и, подойдя к молодому человеку, просили его не бояться и подойти к их царю.

– Слушаю и повинуюсь, – отвечал он и пошел с евнухами; а народ между тем говорил друга другу:

– Сила и власть в руках Аллаха. Что-то царь сделает с этим человеком?

– Ничего дурного он с ним не сделает, – говорили другие, – ведь он дал ему наесться досыта.

Али-Шер, подойдя к Зумуруде, поклонился ей и поцеловал прах у ног ее, а она ответила ему на его поклон и почетно приняла его.

– Как тебя зовут? – спросила она. – Чем ты занимаешься и зачем пришел к нам в город?

– Зовут меня, о царь, Али-Шером, – отвечал он, – я купеческий сын из Курсана; пришел сюда, отыскивая свою рабыню, которая была для меня дороже слуха и зрения и вместе с которой я потерял свою душу. Вот и вся моя история.

Он заплакал так, что лишился чувств, вследствие чего она приказала спрыснуть его розовой водой, отчего он пришел в себя.

– Принесите мне таблицы и медное перо, – сказала царица.

Когда и то, и другое было ей принесено, она взяла перо, сделала вычисление, задумалась немного и затем сказала: