Тысяча и одна ночь. Сказки Шахерезады. Самая полная версия

Могу ли я найти такое средство,
Чтобы исполнилось мое желанье
И чтобы мог найти я избавленье
От мук тоски, томленья и истомы?
Все ужасы соединились дружно,
Чтоб у меня в дни юности моей
И сердце все, и голову состарить!
И помощи нигде не нахожу
Для страсти и любви моей глубокой,
И друга не имею я, который
Мне мог бы облегченье даровать
В упадке сил и в страсти исступленной,
Как были муки те неизмеримы,
Что приходилось мне переносить.
И, как кажется, судьба теперь решила
Со мною постоянно враждовать.
Прости терзаемого жаркой страстью
Влюбленного, что был обязан пить
Из кубка разлученья и сиротства.
В его груди пышет пламя страсти,
А в сердце разрушение царит.
И страшная ее отъезда мука
Меня безумцем сделала теперь.
О, как жесток был тот день, когда
Пришел к ее я дому и на двери
Там роковые прочитал слова!
В моей тоске я плакал до тех пор,
Пока не увлажил земли слезами.
Но я свое страдание скрывал
От близких и далеких мне людей.
И ты, благочестивый, мудрый старец,
Сидишь без дела здесь, в своей пещере.
Как будто насладился ты любовью
И плен ее приятный испытал!
Когда терзанья мук невыносимых
Я нес покорно, если бы теперь
Мне даровали цель моих желаний,
То никогда не вспоминал бы больше
Страданий и упадка силы я.

Лишь только досказал он эти стихи, как дверь пещеры отворилась и он услыхал фразу:

– Прости, Господи!

Он вошел в пещеру и поклонился отшельнику, ответившему ему на его поклон и спросившему его:

– Как тебя зовут?

– Меня зовут Унеэль-Вуджуд.

– По какой причине пришел ты сюда? – продолжал расспрашивать отшельник.

Он рассказал ему всю свою историю с начала до конца со всеми подробностями. Отшельник, слушая его, плакал.

– О, Унеэль-Вуджуд, – сказал он, – двадцать лет я нахожусь уже здесь и не видел никого до самого последнего времени, когда я услыхал плач и стоны и, выйдя из пещеры, увидал толпу людей и раскинутые на морском берегу палатки. Люди начали строить судно, на которое часть их села и отправилась по озеру. Затем спустя немного времени некоторые из уехавших вернулись, сломали судно и отправились прежней дорогой. Я думаю, что ты отыскиваешь именно тех людей, что были увезены на судне. В таком случае, о Унеэль-Вуджуд, горе твое должно быть велико и извинительно. Но на свете нет влюбленных, которые не испытывали бы горя.

Затем отшельник продекламировал следующие стихи:

Унеэль-Вуджуд, не думаешь ли ты,
Что я вполне свободен от заботы,
Когда желаньем и порывом страсти
Я убиваем был и воскрешаем?
С младенчества я знал любовь и страсть,
Когда я был еще ребенком, пившим
Из материнской груди молоко,
Боролся я с любовной страстью долго
И этим сделался везде известным:
И если про меня ты будешь всем
Вопросы предлагать, то убедишься,
Что я повсюду хорошо известен.
Совсем больной и чахнущий, я пил
Из кубка страсти и совсем был близок
К погибели от худобы жестокой
И истощенья тела моего.
Я был силен, но сила улетела,
И все войска терпенья моего
Очей мечами перебиты были.
Нет, не питай надежды на союз
С возлюбленной твоей ты без мучений.
Любовь решила против всех обетов,
Что разлученье любящих сердец
Запрещено, как пагубная ересь.