Тысяча и одна ночь. Сказки Шахерезады. Самая полная версия

Он положил полученные четыре мешка на спину мула и сам сел на него, а раб пошел перед ним. Мул шел за рабом весь этот день и ночь, на следующий день, рано утром, он вошел в Баб-Эн-Назр и увидал мать свою. Она сидела и говорила: «Подайте что-нибудь Бога ради». У него помутилось в голове, и, соскочив с мула, он бросился к ней. Увидав его, она заплакала. Он посадил ее на мула, а сам пошел подле, и таким образом они дошли до дому, где он снял мать и свои мешки и передал мула рабу, который взял его и ушел к своему господину: и раб, и мул оба были дьяволы. Что же касается до Джудара, то он очень огорчился, узнав, что мать его просит милостыню, и, придя домой, он сказал ей:

– О матушка, здоровы ли оба брата?

– Здоровы, – отвечала она.

– Да почему же ты просишь милостыню?

– Потому что я голодна, – отвечала она.

– Но ведь я дал тебе сначала сто червонцев, потом опять сто червонцев, а в день отъезда я дал тебе тысячу червонцев.

– О сын мой, – отвечала она, – они обманули меня и взяли от меня деньги, сказав, что желают купить на них товаров. Деньги они взяли, а меня прогнали; и я пошла просить милостыню на большую дорогу, так как сильно голодала.

– Матушка, – сказал он, – теперь я приехал, и тебе хорошо теперь будет, потому что бояться тебе нечего. Вот эти два мешка полны золота, бриллиантов и разных других вещей.

– Какой ты счастливец, сын мой, – сказала она. – Пошли тебе Господь всякие милости. А теперь, сын мой, пойди и купи мне хлеба; я сегодня всю ночь проголодала и легла без ужина.

Он засмеялся и сказал:

– Ну, милости просим, матушка. Спрашивай, что тебе угодно поесть, и я сейчас же подам тебе. Мне не надо идти на рынок, и не надо никаких стряпух.

– О сын мой, – отвечала она, – но я ничего при тебе не вижу.

– У меня в мешках есть всевозможные кушанья.

– Давай, что есть, чтобы утолить мой голод.

– Это правда, что голод можно утолить чем угодно, и чем менее у человека прихотей, тем лучше; но раз имеешь под рукою все, что тебе угодно, то отчего же не спросить, чего хочется?

– О сын мой, – сказала мать, – мне хотелось бы горячего хлеба и кусок сыра.

– Полно, матушка, – отвечал ей сын, – это совсем не годится при твоем положении.

– Если ты знаешь мое положение в жизни, – сказала ему мать, – то дай мне поесть, чего хочешь.

– Я нахожу, что по твоему положению тебе следует покушать жареного мяса и цыплят, и вареного риса с маслом, солью и перцем; теперь тебе надо есть соусы, начиненные тыквы, баранину и пирожные с толченым миндалем, орехами, сахаром и медом.

Мать его думала, что он смеется над нею и шутит.

– Ой, ой, – сказала она, – что это с тобой? Ты бредишь или сошел с ума?

– Почему ты думаешь, что я сошел с ума?

– Потому что ты говоришь мне о разных превосходных кушаньях; а разве ты не знаешь, что они стоят, и кто же сумеет состряпать их?

– Клянусь своей жизнью, – отвечал он, – что я подам тебе те кушанья, о которых говорил.

– Я все-таки ничего не вижу, – сказала она.

– Принеси-ка мне те два мешка, что были на седле.

Она принесла ему мешки, ощупав которые, она увидала, что они пусты, и положила их перед ними. Он же всунул туда руку и начал вынимать оттуда разные кушанья, пока не вынул все, что он упоминал.

– О сын мой, – сказала ему мать, – ведь мешки совсем маленькие, да и к тому же они были пустые. Между тем ты вынул оттуда столько еды. Где же были все эти блюда?

– О матушка, – отвечал он, – мешки эти мне подарил маграбш; они заколдованы, и у них есть слуга: если человек желает получить что-нибудь, то говорит так: «О слуга этих двух мешков, принеси мне такое-то кушанье», – и он принесет. Но мать его сказала ему:

– А если я засуну руку и спрошу?

– Засунь руку.

Она всунула в мешок руку и сказала:

– Именем тех, кто может повелевать тобою, о слуга этих двух мешков, принеси мне начиненные бараниной бока.

Она ощупала, что блюдо было в мешке и, вынув его, увидала превосходно приготовленную баранину. После этого она спросила хлеба и начала спрашивать различные мясные блюда.

– Но, матушка, – сказал ей сын, – после того как ты кончишь есть, вывали остатки кушанья в какую-нибудь другую посуду, а пустые блюда сложи обратно в мешки, так как колдовство происходит только при этом условии, и береги эти мешки.

Она унесла мешки и спрятала их.

– Смотри, матушка, – продолжал он, – храни эту тайну; если ты захочешь поесть чего-нибудь, то бери из мешков, подавай милостыню и корми братьев при мне или без меня – все равно.

После этого они сели с нею обедать, и как раз в это время пришли его два брата. Кто-то из жителей этого квартала сказал им:

– Брат ваш приехал верхом на муле, с рабом впереди и в такой одежде, какой мы и не видывали.

– Жаль, что мы обидели мать, – сказали они друг другу. – Она непременно расскажет ему, как мы с нею поступили. Как он рассердится на нас!

– Мать наша мягкосердна, – заметил один из них, – а брат наш привязан к нам еще более, чем она, и если попросит у него прощения, то он все нам простит.