Тысяча и одна ночь. Сказки Шахерезады. Самая полная версия

Он рассказал ей все, что с ним случилось и что он видел, отворив запертую дверь, и прибавил, что причина его несчастия и тоски – его любовь к красавице, которую он видел, и его привязанность к ней, вследствие чего он уже десять дней не мог ни есть, ни пить. Затем он горько заплакал и продекламировал такие стихи:

О, возврати мне прежнюю ты душу,
Которая была в моей груди,
И разреши ты снова сон моим
Глазам, и после этого забудь меня.
Как можешь полагать ты, что все ночи
Обет мной данный изменить могли?
Да перестанет жить тот человек,
Который изменяет своей милой.

Глядя на него, и сестра его заплакала, сожалея его и горюя, что он вдали от своей родины.

– О брат мой, – сказала она ему, – успокойся и развеселись, потому что я готова погибнуть вместе с тобою и пожертвовать за тебя жизнью. Я изобрету что-нибудь, чтобы доставить тебе счастье, хотя бы из-за этого я лишилась души, и дело твое будет устроено, если на то будет воля Господа! Попрошу тебя, о брат, сохранить эту тайну от сестер. Смотри, никому не рассказывай о том, что с тобою случилось, а иначе мы оба с тобой можем лишиться жизни. Если они спросят тебя: не отворял ли ты дверей, скажи, что не отворял, но что ты скучал по нас и боялся, что никогда более с нами не увидишься.

– Хорошо, – отвечал он, – я все исполню, как ты велишь.

Он поцеловал ее в голову, и на сердце у него стало легче. Он боялся сестры за то, что он отворил дверь, а теперь успокоился.

Он попросил дать ему что-нибудь поесть, и она встала и пошла, а затем пришла к сестрам и стала плакать и горевать. Сестры начали расспрашивать ее, что с ней, и она рассказала им, что ее тревожит и как она боится за своего брата, который нездоров и десять дней уже ничего не ел и не пил. Они начали расспрашивать ее, что с ним, и она ответила им:

– Причина его болезни – наше отсутствие, так как эти дни одиночества показались ему тысячью годами, что совершенно понятно, потому что он чужеземец, одинок и остался один. Ведь он еще юноша и, вероятно, вспоминал о своих родных и матери, уже старухе. Он, по-видимому, подумал, что она плачет о нем. Мы развлекали его своим обществом.

Выслушав ее, сестры заплакали из сожаления к нему и заметили:

– Право, с его стороны это извинительно.

После этого они вышли к войскам и распустили их, а затем пришли к Гасану, чтобы поздороваться с ним. Тут они увидали, как он изменился и как похудел и ослабел. Они заплакали от жалости к нему и стали развлекать его разговором и рассказами о тех чудесах, которые им пришлось видеть, и о том, что случилось с женихом и невестой. Девицы пробыли с ним целый месяц, развлекая и лаская его; но он с каждым днем все более и более расстраивался. Они, видя это, только плакали о нем, в особенности же горько плакала младшая сестра.

По прошествии месяца девицам захотелось отправиться на охоту, и они стали звать с собою и младшую сестру, но она отвечала им:

– Клянусь Аллахом, сестрицы, я не могу ехать с вами и оставить брата своего в таком положении, пока он не выздоровеет и не успокоится после тревоги. Я лучше побуду с ним и постараюсь успокоить его.

Выслушав ее, они похвалили ее за доброту.

– Что бы ты ни делала с этим чужестранцем, – сказали они ей, – ты будешь вознаграждена за это.

Они оставили его в замке, а сами сели на коней, взяв с собою продовольствие на двадцать дней. Когда они скрылись из виду, и сестра их выждала, пока они отъехали более или менее далеко, она пришла к Гасану и сказала:

– Ну, вставай, брат, и покажи мне то место, где ты видел красавиц.

– Сейчас укажу, – отвечал он, радуясь ее словам и видя, что она действительно хочет что-то сделать для него.

Он хотел встать и пойти с ней, чтобы показать ей это место, но от бессилия не мог подняться, почему она взяла его на руки и понесла на крышу замка, где он указал ей и беседку, и бассейн.

– Опиши мне, о брат мой, – сказала она ему, – ее наружность и каким образом все они явились.

Он описал все, что заметил, и особенно тщательно описал ту девицу, в которую влюбился; а сестра, выслушав его, узнала ее по описанию, и лицо у нее побледнело и осунулось.

– О сестра моя, – сказал он ей, – как ты побледнела и осунулась в лице.